Саша Виленский - Тридцать шестой

В этой на редкость увлекательной книге не знаешь, чему больше удивляться, — воображению автора или той достоверности, с которой все написано.

Прекрасное чтение!

Игорь Губерман

Жанр произведения:фантастика / мистика / мелодрама / философская притча

Структура произведения:роман.

Время и место основного действия:наши дни, Израиль, Хорватия, Италия.

Время и место исторических событий:средневековая Германия, Древний Египет, США XIX века, Украина времен восстания Богдана Хмельницкого и Второй мировой войны.

Он не верит в теории заговора.

но верит в то, что этот мир управляем.

Он занимается телевизионными новостями,

но терпеть не может политику.

Он бросил курить сразу,

окончательно и бесповоротно,

но не способен сидеть на диете.

Он руководит большим коллективом,

но боится мышей. До дрожи.

Он родился 56 лет назад, начал:

читать — 51 год назад,

писать — 48 лет назад,

снимать кино — 30 лет назад,

переселился в Тель-Авив — 21 год назад.

Я так хлопнул дверью, что вылетела кукушка из старых часов, и пока торопливо бежал вниз по лестнице, слышал, как она, бедная, орала. Совершенно бессмысленное, кстати, занятие — уходя из дома, хлопать дверью. Но иногда помогает, вроде как последнее слово осталось за тобой.

На прощанье я еще изо всей силы треснул и дверью подъезда и вот только тут осознал плачевность своего положения.

Гордый и психанувший, я обнаружил себя в полдвенадцатого ночи стоящим на улице в дурацких шортах, старой вытянутой майке и домашних шлепанцах, которые когда-то назывались вьетнамками. Такая хрень с перепонкой, зажатой между пальцами ноги.

Кошелек с какими-никакими, а деньгами, кредитной карточкой, удостоверением личности, правами и прочими необходимыми гражданину вещами остался наверху, в квартире.

Мобильный телефон — тоже.

Ключи от квартиры и машины — там, откуда я вылетел, хлопнув дверью.

В общем, такое ощущение, что я голый. И полностью беспомощный.

Мелькнула высокопарная философская мысль о беззащитности современного человека, оставшегося без благ цивилизации, и тут же исчезла под напором простого, животного желания курить. Но и сигареты с зажигалкой остались там же, где и все остальное.

Итак, одиннадцать тридцать, середина рабочей недели, город-спутник Большого Тель-Авива — и посреди всего этого одинокий — ну да, уже одинокий, — лысеющий и полнеющий мужчина средних лет, без денег, без каких-либо документов, а теперь еще и без определенного места жительства.

Мило.

Ну что ж, вспомнил я любимую фразу, проблемы будем решать по мере их поступления.

Проблема номер один — курить. Вредная привычка. Но помогает сосредоточиться или как минимум обмануть самого себя, мол, я не курю, я — сосредотачиваюсь. О том, где буду ночевать, я старался не думать.

Вышел на бульвар, прошелся вдоль деревьев и расставленных под ними скамеек в надежде, что там-то уж точно есть кто-нибудь, у кого можно стрельнуть сигаретку. И верно, метров через сто обнаружилась женская фигура. И не просто фигура, а фигура с дымящейся сигаретой в руке: в свете уличного фонаря был отчетливо виден завивающийся вверх дымок.

Я убыстрил шаг, приблизился к ней и обнаружил миловидное существо лет двадцати с хвостиком (какой этот хвостик, разобрать в слабом свете лампы было трудно), по виду — точно из соотечественниц. Как-то неуловимо всегда видно: «наш» перед тобой или местный.

Эта была точно из наших. Таких блондинок местных не бывает. Вернее, бывает, но очень редко, и опять же — из наших. Да и те в основном крашеные.

— Извините, пожалуйста, у вас сигаретки не найдется?

Она подняла голову и посмотрела на меня. Точно наша, не ошибся.

Улыбнулась:

— Конечно.

Получив желаемое, я замялся, и она, опять совершенно точно поняв причину, хмыкнула и протянула зажигалку.

Потом каким-то неуловимым движением подвинулась на скамье, словно приглашая присесть. Все-таки женщины это умеют: не сказав ни слова, практически ничего не сделав, дать тебе понять, что происходит и какие действия ты просто обязан предпринять. Я послушно сел рядом. Помолчали.

— Из дому выгнали? — неожиданно спросила она.