Эльмира Нетесова - Забытые смертью

— Ничего, я тебе напомню, — успокаивал Данила.

— Да будет тебе смеяться. Я уж остепенилась. Три года в этой дыре живу. Вместо пугала. Колхозные хахали пытались подвалить, так я их так наладила, близко не возникают. Тоже мне, кавалеры из свинарников! В говне по уши, а туда же, в мужики лезут, — сморщилась она брезгливо. — Ты где остановился? — спросила Катька. И, узнав, что поселили Данилу в заброшенном доме пчеловодихи, умершей лет пять назад, довольно улыбнулась: — Ну, там тебе вольготно будет.

— Если ты придешь, — ответил он в тон.

Катька, ничего не обещая, вернулась на кран.

А Данила вместе с двумя стариками принялся за кладку.

Вначале неохотно, потом увлекся. И кладка пошла. Руки вспомнили забытое. И вдруг услышал за спиной:

— А у вас новенький? Что же не похвалитесь?

Оглянулся Данила и увидел девушку. В простеньком ситцевом сарафане, косынка на плечах — белая в синий горох, легкие босоножки на босу ногу. Все немудрящее. И русая коса — в руку толщиной, и глаза — синей горошка.

Глянул на нее Данила и глаз оторвать не смог. Уж так понравилась. Так запала в душу. Он смотрел на нее, не отрываясь, обалдев от изумления.

«Ведь и такие, оказывается, бывают. Без краски, без ярких тряпок. А до чего мила!» — Он вглядывался в лицо девушки и впервые растерялся, не зная, с чего начать разговор. Опомнился, когда она уже уходить собралась.

И сказал громко:

— Что ж так быстро покидаешь? Зачем уйти торопишься?

Старики переглянулись понятливо и успокоили напарника:

— Да за обедом она пошла. Скоро воротится.

Иль не слышал?

Девушка, улыбнувшись, выпорхнула и побежала через луг к селу, обгоняя бабочек.

— Кто она? — смотрел ей вслед Данила.

— Наша Наташа! Дочка моя! — похвалился один из напарников, назвавшийся Иннокентием. Хотя в селе его иначе, чем Кешкой, никто не звал.

«Наташа, — повторил Шик имя девушки, словно во сне — Наташа!» — впервые радостно забилось сердце, когда увидел, что девушка действительно вскоре показалась на лугу, неся в руках тяжелую корзину.

— Я помогу ей! — хотел оставить кладку.

— К чему? Наши бабы с мальства к труду приучены. А он легким не бывает. Принесет сама! Ништяк, — спрятал улыбку в морщинах Иннокентий, приметивший горящий взгляд Данилы.

«Наташа, — впервые стало больно. — А вдруг, узнав обо мне, не захочет признать? Она-то вон какая — светлая, юная, а я?» — одернул себя Шик. Но не сводил глаз с девушки. Данила смотрел на нее онемело, забыв об обеде, обо всем и всех…

— Вы надолго к нам? — спросила Наташа Данилу. И тот осмелел, а может, случайное сорвалось.

— К вам? На всю жизнь! Чтоб я накрылся своими копытами, если стемнил.

Данилка готов был откусить свой собственный язык, не сумевший остановиться вовремя.

«Она все поняла и теперь конец, не захочет говорить со мною», — в ужасе подумал Шик.

— Вы ешьте. А то остынет, — напомнила Наташа, подвинув ближе миску с горячей картошкой, рыбу, помидоры.

Наташа наливала молоко в кружки, а Данила, словно во сне, не мог вспомнить про обед.

— Ешь, Данила! Не то кирпича поднять не сможешь, — подтолкнул Иннокентий локтем в бок.

Данилка глянул вверх, увидел перекошенное злобой лицо Катьки. Ее ненавидящие глаза…

Парень до самого вечера думал и мечтал о девушке.

Вернувшись с работы в старый дом, он впервые в жизни благодарил милицию за бесцеремонное вторжение в судьбу. Ведь если б не она, не встретил бы Наташку.

Данилка мечтал, как он пригласит ее в гости. Они сядут к столу, будут долго говорить о разных случаях, а он станет смотреть в ее глаза, большие, синие, как небо.

«В гости? Да куда? В такую грязь разве можно?» — схватился за веник. Смел паутину с потолка, из углов. Подбелил печку, помыл два подслеповатых окна, полы. Затопил печь. И только решился подмести во дворе, в двери постучали.

«Наташка!» — екнуло все внутри. Данила пожалел, что не успел нарвать цветов — синих, как ее глаза, васильков. Уж очень кстати были бы они на столе. Пошел встречать гостью, еле сдерживая телячий восторг, хлеставший через край.

На пороге стояла Катька.

Данила оторопел.

— Тебе чего надо? — загородил собою комнаты.

— Ты сам звал. Иль мозги посеял?

— Шутил я, понимаешь? Не ждал тебя вовсе! — признался он честно.

— Не ждал, а я приперлась. И коль так вышло, принимай! — хотела пройти в дом, но хозяин не пускал.

— Некогда мне. Идти надо. Тороплюсь в одно место.

— Это куда же? Едва приехал, а уже дела появились? Уж не к Наташке ли навострил лыжи? — прищурилась она, словно выстрелила глазами в лоб.