Эльмира Нетесова - Забытые смертью

Он растерялся, узнав, что Володька отказывается от денег. Попытался настоять, но что-то понял и умолк.

Аленка в благодарность расцеловала парня. И тот готов был взяться за сарай, лишь бы девчонка целовала его каждый день. Но пришло время занятий, и Володька вернулся в город.

Шло время. Теперь уже и Михаил Иванович, и родители Володи знали, что не за горами свадьба. К ней готовились загодя. Родители уже познакомились. И ждали, когда дети закончат учебу.

На факультете все знали, что Аленка — невеста Прохоренко. Не мог с этим смириться лишь один — долговязый, худой парень, влюбленный в Аленку с первого курса. Он слал ей записки, ставил цветы перед нею в аудитории, ждал, когда она обратит внимание. Не дождавшись, плелся следом за Володькой и Аленой в кино или в парк. Сидел неподалеку хмурой тенью, подсматривал, подслушивал, мерз и умирал от злобы и зависти.

Вначале Володьку злил непрошеный соглядатай. Он несколько раз порывался избить его. Но Аленка, смеясь, останавливала:

— Зачем его колотить? Он и так несчастный. Пусть ходит, коль сил и времени девать некуда.

Парень тот слышал насмешки в свой адрес, но не уходил, продолжал сопровождать.

Вздыхатель Аленки начинал громко кашлять и сморкаться, когда влюбленные, целуясь, замирали. Он по-собачьи чихал, когда слышал слова о любви.

Аленка вначале стыдилась его присутствия, а потом привыкла, смирилась и даже удивлялась, когда его не оказывалось поблизости. Он знал о них все.

— Кто он? — спросил как-то девушку Володя.

— Не знаю. Учится на агронома. Вместе со мной. Зовут его Тарасом. А больше о нем мне и знать не нужно. Писал он любовные записки, я их рвала. На глазах. Выбрасывала цветы в окно, какие дарил. Но это не остановило. И ладно! Пусть ходит. Так смешнее! — ответила, пожав плечами, девушка.

Владимир постепенно свыкся с тенью за плечами. И последний студенческий выпускной бал не насторожил.

Аленка пригласила Тараса на белый вальс, шутя сказав Володе, что сторожей иногда тоже надо поощрять…

Володька ничего не заметил. Ни перемены в настроении Аленки, ни злорадной ухмылки Тараса.

Аленка уже не смеялась. Она сникла, поскучнела. Села в стороне, смотрела на веселившихся однокурсников. Владимир подумал, что грустно ей расставаться с ними, институтом. Эти минуты случилось пережить и ему, двумя днями раньше. Но тоска быстро прошла.

В кармане Володьки уже лежал диплом. Оставалось получить распределение на работу.

Прохоренко радовался, что теперь они станут самостоятельными людьми…

В тот день Аленка не пошла гулять с Володькой, а сразу вернулась в общежитие. Лишь по пути понял парень: что-то случилось с девушкой. Но сама она ничего не сказала ему.

На следующий день они получили распределения. Аленка не радовалась. Она пришла хмурая, на поздравления едва отвечала. И с мольбой смотрела на отца. Михаил Иванович был взволнован, часто курил. И с тревогой смотрел на дочь.

Дочь направляли на работу не в пригородный колхоз, а в отдаленную глухую деревню, забытую людьми и Богом.

Михаил Иванович обошел и объездил всех своих влиятельных друзей. Он просил, требовал, умолял. Но ничего не помогло. Над Аленкой будто злой рок повис. И по распределению она три года должна была жить в отрыве от всех.

Володьку распределили на работу в Киев.

Прохоренко только теперь понял свой промах. Им следовало расписаться за полгода до окончания институтов. Но он не мог нарушить требования своей семьи. Сначала диплом, а уж потом женитьба.

— Какая роспись? О чем ты говоришь теперь? Опоздал! Как жить будем? Что за семья? Друг от друга за сотни километров! И это не на день! На целых три года! Вечность! А все Тарас! Это он! — заплакала Аленка.

— Тарас? А при чем здесь он? Кто такой, чтобы крутил распределениями? — не поверил тогда Володька.

— Он мне на вечере сказал, что сорвет свадьбу. И поплачу не раз. А когда поумнею, пойму, кому нужно отдавать предпочтение в жизни — красивому или умному.

— Что он имел в виду? Уж не себя ли?

— Конечно! Кого же еще?

— Его ума только и хватило в сторожах пять лет ходить, — отмахнулся Володька.

— Я не хочу в глушь! Я не смогу там жить! Слышишь? Помоги! Себе и мне, ведь разлучают нас!

Володька ходил по всем инстанциям. Его и слушать не хотели. Отвечали грубо или равнодушно. Мол, предоставился случай проверить чувства временем… Другие, смеясь, говорили: мол, если всех твоих невест оставлять в городе — в деревне работать будет некому.