Эрик Сигал - Сильнодействующее средство

— Ну, — заволновалась Аня, — насколько я слышала, тема весьма увлекательная. Адам мне немного рассказал.

— Аня, я вас умоляю, — возмутился итальянец, — не надо меня за идиота держать. Не он вам, а вы ему «немного рассказали». — Он выдержал паузу и объявил: — Думаю, нам с вами есть о чем поговорить. — По его тону можно было понять, что он в курсе дела, но насколько — вот вопрос.

— Ну конечно, Карло, — смешалась она. — В любое удобное для вас время.

— Лучше сейчас, — настаивал итальянец.

— В такой час?

— Это уже давно пора обсудить. Я хочу знать, почему вы не поставили меня в известность.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — в панике ответила она.

— Мне вы могли бы довериться, — не унимался он. — Если бы вы это сделали, дело не зашло бы так далеко. Я уважаю вас как ученого. Мы могли бы вести совместный проект.

Она развела руками, не находя слов.

— Но поскольку вы никого в свою жизнь и близко не подпускаете, мне пришлось прибегнуть к крайним мерам. — С оттенком самодовольства итальянец продолжал: — Вчера я почти два часа прождал в туалете, в расчете, что он зайдет туда, перед тем как ехать домой. И он зашел.

Все еще силясь сохранить самообладание, Аня с невозмутимым видом спросила:

— Да? И что он вам сказал?

— А говорить и не нужно было. Его поведение говорило само за себя. — Пизани вдруг страстно воскликнул: — Когда я это увидел, я чуть не закричал. Блестящий, великолепный ученый — и настолько потерял связь с действительностью, что не мог попасть в писсуар.

— О боже… — Аня наконец перестала сдерживаться и закрыла лицо руками.

— Он очень болен, — почему-то заговорщицким тоном проговорил Пизани. — Нам с вами надо поговорить.

Аня лишь кивнула. В глазах ее стояли слезы. Она оплакивала не себя, а Адама.

— Это так срочно?

Чуть помявшись, Пизани пояснил:

— Там и другие люди очереди дожидаются.

— Не понимаю, о чем вы.

Карло не удержался и горделиво и многозначительно изрек:

— Стокгольм.

Это было подобно разряду молнии в миллион вольт. Аня онемела. Когда она наконец пришла в себя, то набросилась на итальянца:

— Вы! Вы шпион! Вас шведы подослали!

— Я бы назвал это помягче, Аня. — Он миролюбиво добавил: — Вам не кажется, что лучше продолжить этот разговор в кабинете профессора Куперсмита?

Ничего не оставалось, как согласиться.

Войдя в святая святых лаборатории, даже Пизани удивился количеству украшавших стены дипломов. Раньше он как-то мало обращал на них внимания, больше озабоченный мнением научного руководителя о своей работе.

Аня села за стол и спросила:

— Что собираетесь делать?

— Это будет зависеть от того, что вы мне сейчас скажете.

Аню терзали противоречивые чувства. Лгать будет сложно, если не сказать — невозможно, ведь Карло не просто учений, а медик. Надо рискнуть и воззвать к его жалости — если он на таковую способен.

— Вы правы, — прошептала она, — мой муж тяжело болен.

— Мы это уже знаем, — так же тихо ответил Пизани.

— И что же, — в тревоге продолжала она, — что по этому поводу думают в Стокгольме?

— Точно не знаю. Знаю, что им известно о его… деградации.

На какой-то миг Анины страхи уступили место гневу.

— А что комитету-то беспокоиться? По их идиотским правилам, даже тот, кто проходит в окончательный список, не имеет права на премию, если умирает до момента голосования. Как будто смерть может принизить чьи-то заслуги!

— Верно. Но в данном случае все может зависеть от причины смерти. Если бы, к примеру, речь шла о СПИДе, могли бы возникнуть серьезные проблемы.

— Не верю! — возмутилась Аня. — Каким образом это может повлиять на решение о присуждении Нобелевской?

— Ну, скажем так, — пояснил итальянец. — Если бы Адам вылечил сам себя, то ему бы дали премию, да еще и салют устроили. С другой стороны, если он умрет, в кое-каких кругах могут возникнуть сомнения в его моральном облике.

— Хотите сказать, даже если бы у него была гемофилия, полученная от больного в момент переливания крови?

— Это негативно повлияло бы на его имидж. Всегда найдутся циники, которые станут говорить, что переливание крови — лишь предлог, а причина кроется в чем-то нелицеприятном.

Аня не стала пускаться в долгие споры, а заговорила о том, как помочь мужу.

— Видите ли, Карло, заболевание Адама не имеет никакого отношения к ВИЧ-инфекции.

— Разумеется, — согласился тот. — Я бы сказал, все внешние признаки и симптомы указывают на опухоль мозга. Полагаю, ему делали томографию?