Эльмира Нетесова - Последний шанс

— Коль! Я виновата, прости меня! Ради себя не унижалась бы. Но дочь и мать есть дома. Они ни при чем. Ради них помоги!

У мужика сжалось сердце. Пятилетнюю дочь и старую свекровь Маринки он несколько раз видел возле завода, они приходили встретить бабу после работы. Николай видел, как ее любят, как она нужна своей семье.

— Коль, ну выручи ее, не мучай! — вступилась за Маринку фрезеровщица, проходя мимо.

— Николка! Ты ж у нас на весь цех один рыцарь, — подморгнула штамповщица.

— Ну, а что я за это поимею? — сорвалось с губ невольное. Кольке самому неловко стало за свой вопрос. Но он хорошо знал, с кем имеет дело и решил проучить бабу.

Маринка ожидала все, но не этот вопрос. Она по глазам поняла, что имеет в виду человек и растерянно ответила:

— Все что хочешь. Только отремонтируй станок.

— Нет, сначала все что хочу! — усмехнулся мужик.

Маринка отошла, подумала, но вскоре вернулась и, подергав человека за рукав, сказала шепотом:

— Будь по-твоему!

После работы, когда Николай открыл дверцу машины, увидел в салоне Маринку. Она сидела тихая и послушная, готовая ко всему.

Человек на глазах у всех заводчан выехал с территории за ворота, ничего не говоря и не спрашивая попутчицу ни о чем. Баба была уверена, что Николай повезет ее за город и там, в кустах или в овраге, возьмет свой реванш за все. А утром отплатит ей ее же мерой, опозорит и высмеет на весь завод.

Как же удивилась баба, когда Николай затормозил машину у подъезда ее дома. Глянув на Маринку, сказал жестко:

— Выметайся!

— А как же с благодарностью будем?

— Хоть иногда о своем муже вспоминай. Пусть ему мертвому не будет стыдно за тебя — живую! Не порочь его имя и память, не разменивайся! Я уважал тебя: вдову, мать и дочь. А подстилки и шлюхи меня не интересуют. Найди в себе человека и задыши заново. А теперь сгинь с глаз.

Через месяц Маринка подошла к Николаю, отдала те десять тысяч, какие взяла у него. Ничего особого не сказала, кроме короткого слова:

— Прости…

Николай ничего не ответил Маринке, молча положил деньги в карман. Он видел, как настороженно следили и вслушивались в каждое слово рабочие цеха, но обсуждать и сплетничать было не о чем. Любопытные бабы лишь строили предположения. Мужики сделали свой вывод:

— Раз Маринка отдала деньги, значит, меж ними ничего не состоялось. Погребовал ею Николка, не стал пачкаться об нее. Видать, другая баба у него имеется, своя, с какой всерьез тусуется. Для жизни…

Сам человек ни о чем не сказал. Отремонтировав станок Маринки, отошел молча, не слушая благодарностей токаря, он уже знал цену слов бабы, не верил сказанному и ни на минуту не останавливался и не разговаривал с Маринкой ни о чем.

Даже на восьмое Марта, когда после смены собрались люди поздравить женщин с праздником, Маринка подошла к Николаю и, подергав за рукав, спросила тихо:

— Ты хоть когда-нибудь простишь меня?

Человек оглянувшись, ответил скупо:

— Обижаются на дорогих людей, когда они неправы. Это больно. А ты-то кто?

— Я думала, что не безразлична тебе.

— Напрасно так считала, — отвернулся от женщины и пошел к своему станку, не оглянувшись на обескураженную, растерявшуюся Маринку. Та впервые плакала открыто от обиды. Ею пренебрегли при всех, открыто и навсегда, не оставив никаких надежд.

Нет, Николай и не собирался мстить бабе. Просто он охладел к ней и перестал замечать. Но женщины не могут мириться с участью отвергнутой и всегда пытаются вернуть былые отношения любыми судьбами, но удается такое крайне редко.

Маринка тоже хотела вернуть Николая. Но все ее уловки оказались напрасны. Человек все видел, но не замечал, не реагировал на усилия женщины. А в цехе пошел слух, что баба всерьез влюбилась в Кольку, а тот и чхать на нее не хочет.

Женщины… Самое страшное наказание для них это равнодушие. Ни одна с ним не смирится. Уж лучше брань, открытое презрение или любовь, но не холодное, бездушное молчание.

Николай спокойно проходил мимо Маринки, порою забывая поздороваться. Это не было вызовом или местью. Но женщина страдала от такого отношения. А человек ничего не замечал.

А и до того ли ему было? Его дачу в эту зиму заселили бомжи. И не только жили, а и поели все припасы. В подвале не осталось ни картошки, ни капусты. Все постельное белье заношено, измазано до неузнаваемости. Холодильник пуст. Телевизор сломан, будто свора хулиганов специально сделала налет на дом. Когда Николай попытался поговорить с бомжами, пристыдить и прогнать их с дачи, ему открыто пригрозили, что если он обратится на бомжей в милицию, то они просто сожгут его дачу, и он ничего не докажет. Ему стало обидно, что оказался беззащитным в своем домишке перед сворой бродяг. Ему, хозяину, грозили расправой. И тогда он позвонил друзьям. Не смог приехать только Димка. Зато Иван со Степкой откликнулись тут же и вскоре приехали на дачу. Друзья попросили Николая выйти во двор на несколько минут. Человек опасался, что ребята учинят свою разборку, поколотят бомжей и те вправду сожгут домишко, как только Николай уедет в город. Но ни одного громкого слова не донеслось до слуха. Словно все исчезли с дачи. А через десяток минут бомжи покинули домишко, проходя мимо Коли, сказали: