Эльмира Нетесова - Последний шанс

— Живой старик помешал их жизни, разбил семью. Может, его смерть помирит и соединит вновь…

Степка не желая того, невольно касался руки, плеча Клары. Та несколько раз глянула недовольно, словно обругала. Степка рад бы не задевать бабу, но за столом было тесно. Помянув ушедшего, кто-то тяжело вздохнул, сдержав злое слово, другие старательно молчали, третьи говорили о чем угодно, но не об ушедшем. Его старались поскорее забыть. И только Степка спросил мать:

— Кто увидел отца в лесу, как узнали, кто домой привез папашку?

— В лесу мужики работали. На сруб бревна готовили. Им в лесхозе разрешили. Это они валили лес неподалеку. Сговорились, что ночевать в зимовье будут. Ну, так-то вот два дня прошли. А на третий, наш обормот похвалился, что нынче медвежонка отловит на своем участке и свезет в городской зоопарк, чтоб тот в культуре жил, на всем готовом. Того дитенка ему заказали и обещались деньги дать. Вот и уговорился. Дарма не уломали б. Ну, мужики отговаривали. Дескать, зачем рисковать башкой? Но разве его переломишь, коль вздумал? И пошел с утра в буреломы. Люди своим делом занятые не враз услышали медвежий рев и крик Прохора. Тот орал так, что все разом почуяли беду и побежали на голос с топорами. Когда подскочили, матуха уже рвала человека в куски. От ей не спастись. Свово дитенка вызволила из веревок, а нашего драла. К ей подступиться было жутко, чтоб самому под матуху не попасть. Кое-как отбили, спугнули, она ухватила свово дитенка и в бурелом сиганула. Ну, мужики нашего в телегу и домой привезли. Он весь в крови запекся. Где что не понять. Все вывернуто, выкручено, оторвано. От боли сам медведем рычит, аж жуть взяла. Тронуть нельзя, так страшно было. Кишки и те наружу выволокла. Кожу с головы содрала. А врача пока нашли, Прошка уж дух выпустил. Да и кто помог бы? Мужика в котлету измесила вражина. Его в деревне десяток мужиков не могли осилить. А ента одна управилась. Вот и сходил на свиданку старый дуралей. Обещался приголубить зверюгу. Она ему показала свое, что он всего-навсего мужик и со зверем ему не тягаться. Всяк хозяин в своем доме. И не бахвалься. Вот и уложила! Не случись мужиков, не собрали б Прошку. Зря он на медвежонка полез, свою душу потерял, рассказала мать.

— А когда помирал, испускал дух, все тебя звал, Степушка. Кричал на всю избу. Уже хрипел, но орал:

— Прости, Христа ради! Отпусти душу с покаянием… Дай отойти! Не поминай лихом… И вдруг затих, будто словами подавился. Мы поняли, что это конец. А тут врач подоспел. Ну, чем сумел бы помочь? Мертвому и живая вода ни в помощь. Глянул наш фельдшер и обомлел со страху. Всякое видывал, но не такое. Видать, в штаны налудил, что во двор тут же выкатился. У самого сердце зашлось. Оно и немудро. Как мы с Вовкой живы осталися и сами не ведаем, — оглядела детей. Те сидели за столом, отодвинув от себя тарелки. Есть не хотелось. После услышанного пропал аппетит.

— Нынче наши мужики из деревни не выходят и в лес боятся сунуться. Про сруб забыли. Из домов никакими деньгами не выманить. Жизнь дороже, — сказал Вовка и добавил:

— А мне бревна надо напилить для ремонта дома. Некогда отсиживаться на печке, завтра в лес пойду.

— После девяти дней! Раньше не смей. Слышь, Вовка! Ни сам, с мужиками иди, чтоб ничего худого не приключилось, — встряла Настя дрожащим голосом.

— Давайте окна откроем, хоть дом проветрим, — предложила Клара. Кто-то из братьев тут же открыл окно нараспашку, раздвинул занавески и все за столом услышали тяжелый вздох со двора. Там не было никого. Зато вздох услышал каждый.

Клара в ужасе прижалась к Степе, тот обнял женщину, прижал к себе. Сестры ухватились за братьев. У тех тоже волосы на голове зашевелились. Стыдно признаться, ведь мужики, а даже мертвого отца испугались. А что, как теперь с кулаками в дом вскочит и понесет всех, вломит каждому, чтоб не поминали загодя.

— Давайте окно закроем. Что-то страшно и холодно! — передернула плечами Настя. Но подойти к окну никто не решался.

— Да это корова вздыхала. Я ее подоила во дворе, а вернуть в сарай запамятовала! — вспомнила мать и спокойно вышла из дома.

— Ну и напугала, холера рогатая!

— Я чуть под стол не влезла, — призналась сестра-учительница.

— Ты там до самого института жила, все от папашки пряталась, — напомнили ей дружно.

— Ладно вам ехидничать. Иль забыли как вас тятька из баньки голышом повышвырнул в сугроб, за то, что бутылку самогонки у него сперли. Все задницы ремнем ободрал! Да еще грозил уши оборвать каждому. Вот тогда в избу воротиться боялись, все до единого спали на чердаке! — напомнила братьям.