Акутагава Рюноскэ - Избранное

Сусаноо привязал лодку к сосновой ветви и легко вспрыгнул на скалу. Положив руку на плечо женщины, он сказал:

— Успокойся. Я не причиню тебе зла. Я остановил свою лодку лишь потому, что захотел узнать, отчего ты плачешь и не случилось ли чего.

Женщина подняла лицо и боязливо взглянула на него, стоявшего в сумерках, спустившихся над водой. И в тот же миг он понял, что женщина красива той печальной красотой, какая бывает у вечерней зари и какую можно увидеть только во сне.

— Что случилось? Не заблудилась ли ты? Может, тебя похитил дурной человек?

Женщина по-детски молча покачала головой. Ожерелье ее тихо прошелестело. Он невольно улыбнулся. Но в следующее мгновение щеки женщины вспыхнули краской стыда, и она устремила вновь увлажнившиеся глаза к коленям.

— Тогда... что же? Если у тебя беда, скажи мне, не стесняйся. Все, что смогу, сделаю,— сказал он ласково.

Тогда женщина осмелилась и поведала ему, запинаясь, о своем горе. Оказалось, отец ее Асинацути — староста селения в верховьях реки. Недавно на жителей селения напал мор. Асинацути призвал жрицу и велел ей спросить совета у богов. И повелели боги передать селянам: если не отдадут в жертву Большому Змею из Коси девушку из селения по имени Кусинада-химэ, вымрет все селение в течение месяца. Делать нечего. Снарядил Асинацути с юношами из селения лодку, привез Кусинаду-химэ к этой скале и оставил ее здесь одну.

Сусаноо выслушал рассказ Кусинады-химэ, распрямился, гордо и весело оглядел ре-ку, окутанную сумерками.

— А что за чудище этот Большой Змей из Коси?

— Люди говорят, огромный это змей, восемь голов у него да восемь хвостов, в восьми долинах разлегся.

— Вот как! Спасибо, что рассказала мне про Змея. Давно я мечтал встретиться с таким чудищем. А теперь услышал твой рассказ и чувствую, как взыграла во мне сила.

Сусаноо показался девушке беспечным, она подняла на него печальные глаза и озабоченно сказала:

— Что вы такое говорите! Большой Змей может нагрянуть в любую минуту.

— А я собираюсь сразиться с ним,— сказал Сусаноо твердо и, сложив руки на груди, стал тихо расхаживать по скале.

— Но я ведь сказала вам: Большой Змей не обычный бог...

— Ну и что же?

— Он может вас ранить...

— Какая беда!

— Я уже свыклась с мыслью, что стану его жертвой...

— Не говори так.

Он продолжал ходить по скале, размахивая руками, словно отстраняя что-то невидимое взору.

— Я не отдам тебя в жертву Большому Змею. Это позор!

— А если он окажется сильнее?

— Пусть он будет сильнее, я все равно сражусь с ним.

Кусинада-химэ покраснела и, играя зеркальцем, прикрепленным к поясу, тихо возразила:

— Но боги предназначили меня в жертву Большому Змею...

— Возможно. Но если бы нужна была жертва, боги оставили бы тебя здесь одну. По всему видно, они хотели, чтобы я лишил жизни Большого Змея.

Он остановился перед Кусинадой-химэ, и торжество могущества, казалось, осенило его некрасивые черты.

— Но жрица сказала...— едва слышно прошептала Кусинада-химэ.

— Жрица передает речи богов, а не разгадывает их загадки.

В это время из-под темных сосен на другом берегу реки внезапно выскочили два оленя. Поднимая брызги, они бросились в едва заметную реку и быстро поплыли рядом в их сторону.

— Олени спешат... Наверно, он приближается... тот страшный Змей.

И Кусинада-химэ, как безумная, бросилась на грудь Сусаноо.

Не спуская глаз с берега, Сусаноо не спеша положил руку на рукоятку меча. Не успел он ответить Кусинаде-химэ, как сильный шум сотряс сосновый лес на противоположном берегу реки и вознесся в небо над горами, усыпанное редкими звездами.

1920, апрель—май

обедив змея из Коси, Сусаноо-но микото взял в жены Кусинаду-химэ и стал главою поселения, которым прежде правил Асинацути. Асинацути построил для молодых громадный дворец в Суге в стране Идзумо. Дворец был так высок, что верхние концы скрепленных крест-накрест балок крыши скрывались за облаками. Сусаноо спокойно зажил с молодой женой. Опять волновали его и голоса ветра, и всплески моря, и сияние звезд на ночном небе. И он не мог больше скитаться по бескрайним просторам древней земли. Под сенью этого дворца, в комнате, где красно-белые стены были расписаны сценами из охотничьей жизни, Сусаноо, готовившийся уже стать отцом, впервые в жизни познал счастье семейного очага, которого он не изведал в Стране Высокого неба. Он ел вместе с женой, с ней обсуждал планы на будущее. Иногда они выходили в дубовый лес, окружавший дворец, и, ступая по опавшим цветам дуба, слушали чарующее пение птиц. Сусаноо был нежен со своей женой. Ни в голосе, ни в движениях, ни во взгляде его никак не проявлялась прежняя воинственность.