Акутагава Рюноскэ - Избранное

тот рассказ я слышал от матери. Мать говорила, что слышала его от своего прадеда. Насколько рассказ достоверен, не знаю. Но судя по тому, каким человеком был прадед, я вполне допускаю, что подобное событие могло иметь место. Прадед был страстным поклонником искусства и литературы и имел обширные знакомства среди актеров и писателей последнего десятилетия правления Токугавы [2] Токугава — третья династия сегунов, военно-феодальных правителей Японии (1603—1867). . Среди них были такие люди, как Каватакэ Мокуами [3] Каватакэ Мокуами (1816—1893) — японский драматург, прославившийся своими фарсами (кёгэн). , Рюка Тэйтанэкадзу [4] Рюка Тэйтанэкадзу (1807—1858) — японский писатель. , Дзэндзай Анэйки [5] Дзэндзай Анэйки (1822—1893) — знаменитый японский актер. Известен как составитель первого собрания сочинений великого японского поэта Басё. , Тоэй [6] Тоэй — японский актер. , Дандзюро-девятый [7] Дандзюро-девятый (1837—1903) — знаменитый актер театра Кабуки. , Удзи Сибун, Мияко Сэнгю, Кэнкон Борюсай [8] Удзи Сибун (1791—1858), Мияко Сэнтю, Кэнкон Борюсай — японские актеры. и многие другие. Мокуами, например, с прадеда писал Кинокунию Бундзаэмона [9] Кинокуния Бундзаэмон (1672—1734) — богатый торговец, послуживший прототипом героя пьесы «Эдодзакура киёмидзу сэйгэн», поставленной театром Кабуки в 1858 г. в своей пьесе «Эдодзакура киёмидзу сэйгэн». Он умер лет пятьдесят назад, но потому, что еще при жизни ему дали прозвище Имакибун («Сегодняшний Кинокуния Бундзаэмон»), возможно, и сейчас есть люди, которые знают о нем хотя бы понаслышке. Фамилия прадеда была Сайки, имя — Тодзиро, литературный псевдоним, которым он подписывал вал свои трехстишья, — Кои, родовое имя Ямасирогасино Цуто.

И вот этот самый Цуто однажды в публичном доме Таманоя в Ёсиваре [10] Ёсивара — квартал публичных домов в Эдо (ныне Токио). познакомился с одним монахом. Монах был настоятелем дзэнского храма [11] Дзэнский храм. — Дзэн — одна из широко распространенных в XII—XIII веках сект японского буддизма. неподалеку от Хонго, и звали его Дзэнтё. Он тоже постоянно посещал этот публичный дом и близко сошелся с самой известной там куртизанкой по имени Нисикидзи. Происходило это в то время, когда монахам было запрещено не только жениться, но и предаваться плотским наслаждениям, поэтому он одевался так, чтобы нельзя было в нем признать монаха. Он носил дорогое шелковое кимоно, желтое в бежевую полоску, с нашитыми на нем черными гербами, и все называли его доктором. С ним-то совершенно случайно и познакомился прадед матери.

Действительно, это произошло случайно: однажды поздно вечером в июле по лунному календарю, когда, согласно старинному обычаю, на всех чайных домиках Ёсивары вывешивают фонари [12] Согласно старинному обычаю, в июле по старому календарю на всех чайных домиках Ёсивары вывешивались разноцветные фонарики. , Цуто шел по галерее второго этажа, возвращаясь из уборной, как вдруг увидел облокотившегося о перила любующегося луной мужчину. Бритоголового, низкорослого, худого мужчину. При лунном свете Цуто показалось, что стоящий к нему спиной мужчина — Тикунай — завсегдатай этого дома, шутник, вырядившийся врачом. Проходя мимо, Цуто слегка потрепал его за ухо. «Посмеюсь над ним, когда он в испуге обернется»,— подумал Цуто.

Но, увидев лицо обернувшегося к нему человека, сам испугался. За исключением бритой головы, он ничуть не был похож на Тикуная. Большой лоб, густые, почти сросшиеся брови. Лицо очень худое, и, видимо, поэтому глаза кажутся огромными. Даже в полутьме резко выделяется на левой щеке большая родинка. И, наконец, тяжелый подбородок. Таким было лицо, которое увидел оторопевший Цуто.

— Что вам нужно? — спросил бритоголовый сердито. Казалось, он чуть-чуть навеселе.

Цуто был не один, я забыл об этом сказать, а с двумя приятелями,— таких в то время называли гейшами. Они, конечно, не остались безучастными, видя оплошность Цуто. Один из них задержался, чтобы извиниться за Цуто перед незнакомцем. А Цуто со вторым приятелем поспешно вернулся в кабинет, где они принялись развлекаться. Как видите, даже страстный поклонник искусств и тот может опростоволоситься. Бритоголовый же, узнав от приятеля Цуто, отчего произошла столь досадная ошибка, сразу пришел в хорошее расположение духа и весело рассмеялся. Нужно ли говорить, что бритоголовый был Дзэнтё?