Алексей Колышевский - МЖ. Роман-жизнь от первого лица

Я только и делал, что моргал и пожимал плечами, и вообще, со стороны, наверное, выглядел жутко застенчивым. Тем временем посол вышел из-за своего стола-президиума, подошел ко мне. Какой-то человек из зала поднес ему длинный и узкий черный бархатный футляр. Посол открыл его и извлек красивую блестящую штуковину, вид которой внушал уважение. Это и был тот самый меч, ради которого меня позвали сюда. Было ли мне приятно в тот момент, когда посол с почтением протянул мне его рукояткой вперед? Конечно, было! И, честно говоря, было очень приятно оттого, что в тот момент, когда я вытаскивал эту Дори из перевернутой машины, я совсем не думал о каком-то там антикварном самурайском мече, о реальной ценности которого я тогда даже не догадывался. После того, как я на себе испытал действие оружия, пусть и огнестрельного, я с отвращением стал относиться к любому предмету, способному отнять человеческую жизнь. Нет в оружии никакой эстетики, какими бы красивыми золотыми нашлепками и чеканкой его ни украшали. Все равно это предмет, который несет смерть. После Склифа я вдруг стал до конца понимать, отчего женщины, в подавляющем большинстве своем, относятся к оружию как минимум равнодушно. Женщина дает жизнь. Оружие ее забирает. Вот о чем думал я, принимая из рук посла эту острую вещицу.

– Спасибо, спасибо, господин посол, спасибо, дамы и господа. Но где же малышка Дори? Я так хотел бы взглянуть на нее. У меня самого двое детей, и я не мог поступить иначе.

Посол кивнул и сказал переводчику несколько слов. Тот объяснил:

– Сейчас будет говорить господин Кирика, дедушка Дори.

Второй старик встал. Зачем-то погладил рукой свое горло, так, словно ему что-то мешало говорить, и на хорошем английском языке сказал следующее:

– Дорогой мистер, вы спасли не просто мою внучку, вы спасли единственную прямую наследницу всего моего состояния, огромной промышленной империи. Девочка уже в Японии. Она долечивается после перенесенного шока и проходит психологическую реабилитацию. У меня нет слов, чтобы выразить, как я вам благодарен. Я навел о вас справки и понял, как мне следует отблагодарить спасителя моей любимой Дори. Примите от меня вот это, в знак моей бесконечной признательности и моего безграничного уважения.

Арииши Кирика протянул мне простой продолговатый белый конверт. Я вопросительно взглянул на него: открывать здесь или нет? Он кивнул…

В конверте лежало свидетельство о том, что в Banc de Geneva на мое имя открыт счет на… Ну ни хрена себе, а! На сколько?! НА ДЕСЯТЬ МИЛЛИОНОВ ЕВРО!!! Евро! Десять! Миллионов! И кредитка. Чтобы пользоваться счетом. Ага…

Зря меня поставили на этот трамплинчик, потому что я с него упал. Потерял сознание. Но до пола долететь мне не дали. Несколько рук подхватили меня, и спустя мгновение я лежал на кушетке в небольшой комнате. Рядом сидел переводчик с озабоченным лицом и пузырьком нашатырного спирта, от которого я только что и очнулся, а в руке моей был зажат тот самый белый продолговатый конверт.

– Я жив?

– Вполне, господин Вербицкий. У нас все было готово именно для такого случая. Как видите, есть даже нашатырь.

– Я вам очень признателен. А где же все остальные?

– Они ждут вас и волнуются. Вы выйдете к ним? Господин Кирика хотел сказать вам несколько слов и…

– Вы знаете, нет. Я никуда не пойду. Вернее, я не хочу никуда выходить. А если господин Кирика хочет сказать мне что-нибудь, то пусть он лучше сделает это здесь. Наедине. Я еще не вполне хорошо себя чувствую.

– Да, разумеется. Сейчас я позову господина Кирика.

Через минуту вошел дедушка Дори. Он сел на предложенный переводчиком стул и жестом попросил его выйти.

– Ну, вот мы и одни, Марк. Ведь вы позволите старому человеку, хотя бы и японцу, называть вас по имени?

– Разумеется, мистер Кирика. Я вообще решительный враг всяческих излишних формальностей в общении.

– Вот и прекрасно. Я еще раз хочу сказать вам слова признательности и самой искренней благодарности. В ваших руках лишь малая часть того, что я могу сделать для вас. Я, как уже говорил ранее, там, на приеме, навел о вас справки и узнал, что вы человек небогатый. Ведь я прав?

– Увы…

– Также я знаю, что вы пытались заработать состояние не вполне легальными способами, не так ли?

– Я не понимаю…

– Вы работали в качестве Байера?

– Да.

– Видите, как широко расходятся круги на спокойной воде, Марк.

– Вы имеете в виду только мою деятельность на этом поприще?

– О, да! Ведь даже мои возможности ограниченны. Я не могу знать о вас все. Я решил немного помочь вам. И дать то, что вы заслужили. Вернее, как я уже сказал, – это лишь ничтожная часть моего дара. Я стар, Дори мала, родственники с нетерпением ждут возможности принять над ней опекунство. Но я еще проживу десяток лет. И за это время я бы хотел еще не один раз увидеть вас у себя в гостях. Приезжайте в Японию и оставайтесь там столько, сколько пожелаете. Мой дом – ваш дом. Жду вас, Марк. Привет вам от Дори.