Ллойд Джонс - Мистер Пип

В те же дни мистер Уоттс доверил нам, своим ученикам, одну тайну. Это случилось после того, как мы выслушали отрывок Силии — про то, как Пип возвращается домой, отдав Мэгвичу украденный у сестры паштет, и в кухне застает вооруженных солдат. Силия утверждала, что Пип терзается виной. Но при этом спрашивала себя вслух: с чего она вдруг решила, будто солдаты пришли арестовать Пипа. Насколько она помнила, в книге об этом не было сказано ни слова. Я всегда считала Силию отличной девчонкой, но сейчас ее прямо зауважала. Выходит, книга запала в душу не мне одной. Вопрос Силии показал, что ее ум тоже занимали «Большие надежды». А вместе с ними, наверно, и Пип.

Мистер Уоттс поблагодарил Силию. Ее рассуждения, сказал он, показали нам, что под влиянием печатного слова у читателя может сложиться интересное понимание параллельного мира.

— Спасибо, спасибо, — повторил он, и Силия расцвела от похвалы.

Потом учитель обратился ко всему классу:

— Как мы поступим с отрывком Силии? Как нам его сохранить в памяти?

Все загалдели. Начали тянуть руки, чтобы высказать свои предложения. Можно записать на песке палочкой — это была придумка Дэниела. Мы умолкли. Руку поднял Гилберт. Записи надо делать в секретном месте. Мистеру Уоттсу эта идея пришлась по душе. Он поднял указательный палец, чтобы мы обдумали предложение Гилберта.

— Секретное место — это хорошо. Если только оно будет абсолютно надежным, — предостерег мистер Уоттс.

Мы согласились.

— Пусть это будет наша тайна.

Всем стало ясно, где тут главное слово. Учитель вгляделся в наши лица, и мы отметили, что он совершенно серьезен. Я даже решила, что эта тайна, еще не до конца продуманная, связана с какими-то опасностями.

— Наша тайна, — повторил он.

Погрозив пальцем, он полез в нагрудный карман пиджака и вытащил ученическую тетрадку. Она была сложена пополам, чтобы умещалась в кармане. Мистер Уоттс разгладил ее на столе и показал нам. Вслед за тем он другой рукой полез в другой карман и достал карандаш. Через много лет я смотрела телепередачу, где фокусник с таким же победным видом достал откуда-то белого кролика. У фокусника получилось неплохо, но он в подметки не годился мистеру Уоттсу, который вызвал у нас потрясение. Я не преувеличиваю: достаточно вспомнить, как мы жили. Но в глубине души каждый удивлялся: каким образом мистер Уоттс ухитрился спасти эти предметы от огня?

Мистер Уоттс улыбнулся, видя наши изумленные лица.

— На нас с вами возложена небывалая ответственность, — сказал он. — Небывалая ответственность. Спасти величайшее произведение мистера Диккенса, которое без нас с вами будет утрачено навсегда. — Он начал расхаживать по центральному проходу. — Мыслимо ли представить, что оно пропадет? Вдумайтесь. Потомки станут указывать на нас пальцем и винить за пропажу того, что надлежит беречь как зеницу ока.

Мы сделали подобающие лица. Торжественные. Серьезные.

— Ну, что ж, — сказал учитель. — Молчание — знак согласия. Запись номер один: рассказ Силии.

Вернувшись за учительский стол, мистер Уоттс начал писать. В какой-то момент он поднял голову, и нам показалось, будто он сбился; Силия даже привстала из-за парты. Но мистер Уоттс застрочил снова, и она села на место. Под конец он пробежал глазами написанное.

— Не знаю, правильно ли у меня записано, — сказал он. — Давайте-ка проверим.

И он прочел это вслух. Силия вспыхнула. Ни от кого не укрылось, что учитель добавил пару строк от себя. Он нашел глазами Силию. Та быстро кивнула, и мистер Уоттс облегченно вздохнул.

Дальше он стал оглядывать класс в поисках следующего рассказчика.

— Матильда, что ты для нас приготовила?

Пока я восстанавливала ту сцену, где Пип по склону холма поднимается в Сатис-Хаус, мистер Уот гс улыбался себе в бороду; не успела я договорить, как он уже склонился над тетрадкой и застрочил.

Но стоило мне перейти ко второму отрывку, как он отложил карандаш, поднял голову и отвел глаза. Вид у него был такой огорченный, что я потеряла всякую уверенность. Наверное, что-нибудь напутала.

— Безжалостные издевки Эстеллы над Пипом, — вымолвил он наконец. — Это важная сторона их отношений. Он тянется к тому, что для него недоступно.

Отодвинув стул, мистер Уоттс замолчал. Его выпученные глаза устремились к облюбовавшим потолок гекконам. Он резко встал и направился к дверям. Поглядел на сверкающую под солнцем зелень. Что он там нашел? Что захватило его мысли? Лондон? Австралия? Белые соплеменники? Родной дом?