Дмитрий Липскеров - Родичи

— Что ж ты, гад, погоны позоришь!..

Здесь Жыбина вырвало…

В этот же момент в холле гостиницы «Звездочка» появился бравый генерал в сопровождении адъютантов. Не задерживаясь, он прошел к распластанному на полу Ахметзянову, коротко спросил: «Этот?» — получил утвердительный ответ и скомандовал:

— В машину!

Ахметзянова отволокли в «воронок», взревел мотор, импресарио повезли через просыпающуюся Москву в СИЗО МВД.

Генерал выслушал доклад майора насчет Жыбина, посмотрел на гибэдэдэшника и, сказав овэдэшнику: «Сами знаете, что в таких ситуациях делать!» — отправился на улицу к окровавленным снегам, где лежал пробитый насквозь железнодорожным рельсом студент Михайлов.

Рядом стояли «скорая» и труповозка. Врачи, прежде такого отродясь не видавшие, с интересом разглядывали место преступления.

— Мертвый? — поинтересовался генерал, узнав в поверженном красавце исчезнувшею из морга города Бологое покойника по фамилии Михайлов.

А хорошо Боткин потрудился, подумал про себя генерал. Портретик составили прекрасный.

— Мертвый? — переспросил.

— Так ему же в сердце рельс вогнали! — с недоумением ответствовал врач «Скорой».

— Наш, — подтвердил санитар труповозки.

— Я спрашиваю вас, он умер?!! — повысил голос Бойко.

Врач пожал плечами, склонился над студентом Михайловым и, потрогав шейную артерию, тотчас переменился в лице.

— Стучит… — проговорил.

Генерал выругался.

— Значит, так, — скомандовал затем Иван Семенович, — повезете в Боткинскую! Умрет в пути, под суд пойдете!..

Неожиданно сквозь милиционеров, врачей и омоновцев протиснулся маленький человечек и, поглядев, как из груди человека выдергивают рельс, заойкал, запричитал и заплакал вдобавок.

— Вы его знали? — живо спросил генерал.

— Нет, — утер слезы Ягердышка.

— Тогда какого черта вы здесь?!!

Ягердышку было подхватили под руки и хотели унести с места происшествия, как он вдруг воскликнул:

— Я видел того, кто убивал его!..

Он лишь один раз обернулся…

Она была увлечена кормлением ребенка, и он пошел дальше — огромный белый медведь! И вовсе он не был ассирийским!..

Он ни о чем не думал и ни о чем не сожалел, просто шел несколько дней, пока солнце не заставило его мощные лапы подломиться.

Более медведь не сопротивлялся.

Он выполнил свое предназначение, подсказывал инстинкт, и теперь зверь лежал, зарывшись носом в песок.

Через несколько часов слетелись главные его враги — падальщики. Они вразнобой клокотали, словно обсуждали, кто первый отважится на нападение. Взмахнул крыльями самый старый, с окровавленной шеей, в общем-то и не голодный. Подлетел к огромному куску мяса и нагло клюнул в правую ляжку…

Он боли не почувствовал, а глаза ничего не видели.

Он был похож на бабочку-однодневку, которая еще утром радует глаз своим свежим мельтешением, а к вечеру валяется где-то блеклым ошметком…

И тогда они набросились на него всей стаей…

Рвали мясо, уже не страшась его сильных лап и мощных челюстей, отпихивая друг друга, щиплясь от жадности…

Он все еще был жив, но сейчас, в последние минуты, ему казалось, что он только начинает существовать, что вот оно, материнское брюхо с самым главным во Вселенной — торчащим соском, вскармливающим все живое… И все в душе его было благостно, потому и умер он быстро и тихо. А Господь дал ему чудо не чувствовать смертельной боли…

И куда исчезают души животных?..

Ягердышка был удостоен чести ехать в генеральной машине под вой сирен.

Впрочем, генерал во время поездки ни о чем не спрашивал, а потому чукча имел возможность думать.

Точнее, он сначала вспомнил ночной приход братьев Кола и Бала, которые потребовали Spearmint, на что Ягердышка разгневался справедливо, приведя довод, что выдал братьям жвачки до второго летнего месяца.

— Съели, — последовал короткий ответ.

— Ваши проблемы, — развел руками чукча. — Не есть надо было, а жевать. Другой жвачки у меня нет.

Его били по лицу с удовольствием, а потом случаем увидели драку на улице. Необычные перемены произошли с Кола и Бала, когда они в тусклом фонарном свете разглядели физиономию Арококо Арококовича.

— Он! — прошептал с ужасом Кола.

— Он! — подтвердил Бала.

Ошеломленный Ягердышка сумел заметить, что после того, как косорылый вогнал блондину рельс в сердце, он вдруг посмотрел в окно его номера и лукаво подмигнул братьям.

Здесь с духами произошло и вовсе непонятное.