Дмитрий Липскеров - Родичи

— Ответьте, вы знаете что-нибудь про палладий?

Директор втянул в себя воздух и ответил тоненько:

— Конечно, я заканчивал химфак.

— Откуда у вас на заводе столько металла драгоценного оказалось?

— Сколько? — испуганно спросил Турин.

— Вам должно быть это лучше известно.

— Никак нет. Ничего не известно!

Охранник сделал два шага вперед и опять обеими руками нанес удары, на сей раз по телу. Здесь он просчитался: жировая прослойка была столь толста, что защитила почки, Гурин только качнулся и закрыл глаза.

— Назад! — заорал Бойко. — Назад!!!

Он вышел из-за стола, почти в два шага достиг охранника и зашептал ему в ухо, что если тот еще раз позволит себе подобное, то потеряет погоны и сядет на место Гурина!

На это охранник бесстрастно попросил генерал-майора выйти на минуту и в коридоре, сняв маску, представился:

— Полковник Грановский. Действую по личному приказу товарища министра!.. Понятно?

Иван Семенович некоторое время пребывал в шоке, затем ответил:

— Понятно.

— Без этого никак нельзя, — с некоторой жалостью в голосе сказал Грановский. — В таких делах результата не будет… Вы понимаете?.. Когда нет доказательств, а государство под угрозой глобальных экономических потерь…

Жалость относилась к генералу.

Иван Семенович Бойко молчал. Он не знал, что сказать в ответ, прекрасно понимая, что Грановский ничего не воспримет, потому что существует в логике защиты государства, а не индивидуума.

— Мы же не знаем, сколько у них еще таких колес! — добавил полковник, улыбнувшись.

— Перенесите допрос на завтра! — приказал Иван Семенович и, не возвращаясь к подследственному, пошел по коридору прочь. Дойдя до конца, он обернулся и рассмотрел лицо полковника, обращенное ему вослед.

— Сегодня колите ему инсулин норму!

— Так точно, — отозвался Грановский, а про себя подумал: «Тряпка!»

Сев в машину, Иван Семенович решил съездить в больницу, проведать Никифора Боткина.

Уже въезжая в ворота клиники, он ответил на звонок мобильного телефона.

— Товарищ генерал-майор, — услышал он металлический голос медэксперта.

— Вы хотели узнать, что это за корешки такие?.. Так вот, это — садовая земляника обыкновенная, центнер с гектара!

— Что «центнер с гектара»? — не понял Иван Семенович.

— Собрать можно центнер, — уточнила медэксперт.

— Зачем им затолкали эту дрянь в нос? — скорее себя, чем медэксперта, спросил Бойко.

— Дело в том, что их туда никто не засовывал!.. Корешки обнаружены вросшими в плоть!

— Господи!..

— И еще, товарищ генерал-майор. — Металла в голосе подчиненной поубавилось. — Мы говорили о корешках… Теперь должна сообщить, что были и вершки, но их кто-то оборвал!

— Вы хотите сказать… — Иван Семенович чувствовал, что глупеет. — Вы хотите сказать, что это… плоды, так сказать, земляника… в носу…

— Земляника… Точно не знаю… Но что кустики с цветочками были — наверняка!

— Все? — Голос Бойко сел, и он прокашлялся. — Все?

— Все, — подтвердила медэксперт.

— Выводы!

— Никаких.

— А мне нужны выводы!!! — не сдержался Иван Семенович.

— Выводов не будет. — Металл из голоса женщины исчез бесследно. — Выше моего понимания…

Оба помолчали, пока генерал-майор не вспомнил, что приехал навестить хирурга Боткина.

Вылезая из автомобиля, Иван Семенович попросил медэксперта позвонить ему в любое время суток, если появятся какие-нибудь соображения. Нажав кнопку «отбой», он проговорил: «Господи, бред какой-то!» — и вошел в здание клиники.

В это время Катя только что закончила борьбу с пирамидкой в третий раз, и Никифор лежал с физиономией, словно искаженной инсультом.

В его мозгу вспыхивало, как на солнце, — убить! При этом тело было лишено всяческих сил, даже слезные железы иссякли…

Никифор расслабил кишечник.

Катерина смотрела на возлюбленного глазами круглыми, наполненными жалостью до краев, как финские озера во время таяния снегов выглядели глаза. То, что Боткин обгадился, ничуть ее не смутило, наоборот, беспомощность гения обрадовала, так как показывала Катеринину нужность, и девушка, вспомнив себя квалифицированной медсестрой, ловко перевернула больного на живот и совершила все необходимые гигиенические процедуры.

Она перевернула Никифора обратно.

— Я с тобой, Киша!

«Убить! — пылало в мозгу Никифора. — Сделать анатомическим пособием! Вагина от макушки до пят! Тварь!..»

В это время дверь в палату открылась, и вошел покрытый белым халатом Иван Семенович Бойко. Втянув носом воздух, понял, что не вовремя. Впрочем, генерал виду не показал, а улыбнулся Никифору, а также Катерине.