О'Санчес - Я люблю время

Ах, как хорош первый миг погружения в Пустой Питер! Он не столь безмятежно гедонистичен, как нырок в Вековековье, с его запахами, мухами, гомоном, и предвкушением-ощущением того, что попал в сказочный театр для простодушных, не так тревожен и мандражен, как появление в хищном и грозном Древнем Мире, не так романтичен и… Часы забыл, раззява. Что теперь – возвращаться? Возвращаться в начале пути – это, конечно, примета самого дурного свойства и я бы непременно вернулся – да не верю я в приметы. Хы'х, еще бы я – и верил!…

Обойдусь. С чем его сравнить, этот миг? Представьте себе июньское утро на северном полушарии, где-нибудь в районе Квебека, или Калуги, вдали от человеком сотворенного шума, всех этих механических тарантаек, телевизоров, полицейских сирен, детского визжания… Утро, уже рассвело, а солнце пока за горизонтом. И вот выходишь, такой, на крыльцо, подсознательно ожидая, что сейчас тебе будет жарко, как днем, потому что в комнатах жарко, либо что сейчас тебя продерет холодком утренним и ты, весь разморенный и вспотевший, будешь мелко дрожать, зубами постукивать, ежиться, словно презренный какой-нибудь… И что комары начнут садиться на тебя с удалыми привизгами и кусать, и питаться тобой. А ничего этого нет: легчайший ветерок подлетел и окатил тебя… свежестью, трепетными травяными и листочковыми шелестами, наивными запахами леса, воды и неба. И ты шлепаешь, босой, вниз, на землю, которая еще чуть влажная, но вовсе не холодная и не вязкая. Ну… туда-сюда, дань природе в ближайший куст и дальше, шажок да шажок, подальше от дома. Вся гармония природы нарушается только твоим сопением и пыхтением – в наглой попытке вобрать в себя все окрестные излишки кислорода – и… ничем больше не нарушается, потому что ты и сам начинаешь соображать и проникаться, и сливаться, и вести себя соответственно. И как же хреново бывает вдруг встретить в эти счастливейшие минуты какого-нибудь сельхозпролетария, громыхающего своей хлеборобной и иной техникой навстречу трудовым будням, или компанию юных шалопаев после ночной гулянки… Встретишь – и волшебство утра закончилось, и ты уже не богоравный философ, а простой плебейский обыватель, бурдюк с инстинктами и кишками. И тут уже и комары в подмогу прозе мысли, и навоз, и пыль по траве, и радиола в избе. Хотя сейчас радиол и не осталось никаких, но всегда что-то их с успехом заменяет.

А в Пустом Питере – тишина. Да такая, что только мне впору и выдерживать ее, не опасаясь за психику… В Пустом Питере – полная тишина, если не считать меня, единственного в нем звукопроизводителя – а я очень люблю тишину и одиночество, когда я человек.

Через несколько минут неизбежно отвлечешься на свои мысли и острота первых впечатлений сглаживается, но эти первые – ох, хороши…

Дверь за спиной хлопнула, клацнула, Баролон, как это и подобает смиренному джинну прихожей, небось, растворился в воздухе, вместо того чтобы безобразничать в прихожей, пользуясь отсутствием ответственного квартиросъемщика, а я, вместо того чтобы спускаться по ступенькам, либо на лифте, уже стою возле парадной. Это значит, что я вошел в другую, потайную комнату своей квартиры, выбрал Вход=Выход, шагнул на него, не смущаясь видимой разницей в наших с ним размерах, – и оказался в своей же квартире, но входная дверь не в общую прихожую выводит, не на лестничную клетку, а прямо на улицу. Когда обратно буду возвращаться – другое дело: до самых дверей все реалии будут соблюдены, точно скопированы с Полного Питера. Кроме наличия живых существ и механизмов на улицах.

Все так же вокруг. Да не так. Во-первых – небо. Ночью и в сумерках оно темное, либо черное, в зависимости от времени года, утром и вечером – блеклое, с красным горизонтом, а днем – непременно синее, потому что нет в Пустом Питере ветра и облаков. Тумана на бывает. Ну, а поскольку нет туч и облаков, то и осадки не выпадают. Вернее, они выпадают, конечно, как результат, только я этого процесса никак застать не могу. Бывало выйду – лужи кругом, все мокрое: дома, деревья, улицы и площади, – а небо синее, пустынное, и солнышко по нему беспрепятственно бежит, согласно сезону и времени суток. Хотя нет… Солнце то на месте стоит, то рывками перемещается, вслед за тенями… И Луна то же самое. Но так всегда в Пустом мире, и я привык. Знаю, что в это время был сильнейший снегопад в Полном Питере, и здесь бы ему теперь быть, но – тихо! А вернусь через 10 минут на покинутый кусок пространства – сугробов навалило, поверх моих же следов, и в воздухе ни снежинки… Надо сказать, что Пустой Питер по времени ровно на сутки отстает от Полного Питера, еще и этим ценен для меня: я словно в машине времени оказываюсь.