Владимир Савеличев - Об изделии номер два, и другие истории.

И словно по команде, несговариваясь, рванули назад вдоль забора, навстречу зрителям, признанию и подальше от случайности и превратности слепого выбора судьбы. )))))))))

На дальнем Дальнем востоке, где я проходил срочную службу, все не совсем так, как у нас на западе.

Для них них, живущих на том конце единого информационного пространства, все что находится за Байкалом (с их стороны) Запад. Москва уже Дальний Запад, а все что западнее Питера и Бреста - Дикий Запад. Все они страшно мечтали побывать на западе, не говоря уже про Дальний и Дикий. Во всяком случае так было тогда – во времена развитого социализма.

Даже понятие близко-далеко у них особенное, с местным колоритом. От Завитинска, где я служил до Хабаровска 12-14 часов езды, это считается рукой подать. Ну как от Питера до Ивангорода, или от Нарвы до Таллина по нашим, эстонским меркам. «Далеко» начинается от Иркутска, но там уже сутки и более пути.

В тех местах не встречал я елок, крапивы, лопухов. Дубы там маленькие, как сирень, на зиму листья не сбрасывают, так и стоят до весны желтые. Лиственницы огромные, до неба. А еще есть огромные муравьи и совершенно невозможные комары - здоровенные желтые вампиры. Наши пред ними - интеллигенты. Присядут, потопчутся, раскланяются и уж потом приступают к трапезе. А эти! Прямо с лета впиваются, а уж затем лапы опускают. Всех чудес Дальнего востока в одной сказке не описать. Я и так отклонился то темы.

Часть наша стояла на отшибе, в лесу. Мы были незнакомы с такими понятиями, как поход через забор в самоволку. У нас самоволкой считалось, если ты заплутал в лесу и не успел в часть на построение. Вот на этом самом построении это и случилось...

Как и во всех уважающих себя советских воинских частях в нашей был свинарник с небольшим свинским семейством. Главный хряк вел образ жизни арабского шейха ( да простят меня мусульмане!). Множество жен, детей, родственников и соплеменников давило на него грузом отвественности. Жены требовали внимания, дети шкодили, родственники постоянно ссорились, а соплеменники строили козни. За всеми нужен был глаз да глаз! (Не завидуйте шейхам!) Словом общественная жизнь целиком вытеснила у него личную. Он стал раздражителен, вспыльчив, временами откровенно несправедлив к окружающим.

Биологи говорят, что свиньи биологически близки к человеку. Эта близость сказывается на внутрипопуляционных отношениях. Надо лишь повнимательнее присмотреться к ним и сходство с людьми будет несомненное.

И вот однажды, Фортуна-ли, Венера-ли, та прекрасная и капризная богиня улыбнулась шейху.

Привез прапорщик-хозяйственник в свинарник новую свинку. Черную и грациозную как лань. Шейх увидел ее и ... погиб! Личная жизнь, доселе загнаная в глубину ущелья общественных интересов и запертая плотиной долга, сломала все стены условностей и папрочь снесла жизнь общественную.

Как он за ней ухаживал! И лежанка у нее была самая сухая, и за обеденным корытом лучшее место, и даже... он приносил ей в зубах (-вот вам крест!!!), картошку добытую в овощехранилище! Если бы он разбирался в цветах так-же как в корнеплодах, несомненно бы приносил ей и букеты.

В оставшемся без руководства свинском семействе зрел бунт. Жены поначалу на правах старшинства еще поддерживали порядок, но и их терзала ревность. А свинка... А свинке конечно льстило такое внимание, но и только. А шейх руководствовался принципом: капля камень точит и продолжал ухаживать. Она сдалась. Чем она руководствовалась не знаю, для этого надо быть женщиной. А может все-таки это любовь?

Влюбленная пара, покинув гарем, отправилась на романтическое свидание.

Был четверг, у нас было построение. На плацу, по стойке смирно, стояли около сотни бойцов, слушали рапорты сержантов и внимали речи командира. Но все внимание было приковано к полянке за плацем, куда шейх привел свою пассию.

Там кружилась, словно в танце молодая пара. Танец был прелюдией любви, единения. Не хватало лишь музыки, цветов, свечей и шампанского.

Романтическая идилия на полянке не соотвествовала торжественности момента в котором мы находились и в котором нас удерживала воинская дисциплина. Напряжение несоответствия росло и у отдельных, не самых сознательных бойцов, прорывалось в истерические смешки.

А влюбленным было не до нас. У него была она, у нее он. И пусть весь мир подождет!

Мир ждал...

В упоении парочка мысленно вознеслась над землей. Где-то там в заоблачных высотах соединились их души, а на земле их тела. Они стонали и кричали от страсти (по-своему, конечно, по-свински)!