Михаил Казьмин - Жизнь номер два [СИ]

— Митя, дай мне зеркало, — от неожиданности мой младший брат аж подскочил. Ну да, думал, что прокрался ко мне в комнату незаметно, а я его — раз! — и поймал. Не поймал, конечно, но заметил хотя бы.

— Алешка, а зачем? — удивился братец. — Ты ж не девица!

Алешка, значит… Давно меня так не называли, все больше Лешкой или даже Лехой. Тут же вспомнилось, что здесь Алешкой меня зовут ну если и не с рождения, то уж с тех времен, как я себя начал помнить, точно. То есть, не меня… Нет, меня. Того Алешки больше нет, а раз я теперь вместо него, то значит меня.

— Да вот, Мить, хочу убедиться, что я и есть я, — вроде и правду сказал, а вроде и нет. Правду — потому что действительно хотел убедиться именно в этом. Нет — потому что два «я» в моем ответе были двумя разными «я»…

Ладно, пора бы и объяснить, с чего это взялись во мне два разных «я». Заодно и сам для себя окончательно все уясню.

Итак, первое мое «я» зовут Алексеем Филипповичем, фамилию называть не буду. Я ее и мысленно-то стараюсь теперь пореже произносить, а вслух вообще сам себе запретил. Дожил я до изрядных, пусть и не преклонных лет, а потом… Потом, похоже, умер. По крайней мере, никакого иного объяснения тому, что со мной произошло, я не подберу. Шел по улице и вдруг все вокруг меня пропало, а я оказался не пойми где. Поросшая низкой, как будто постриженной, густой травой равнина, и в любую сторону, куда ни посмотри, до горизонта только она. От неожиданности я чертыхнулся, и тут же сзади-слева послышался весьма неприятный голос.

— Это ты правильно обратился! — обладатель голоса вдобавок мерзко захихикал.

Обернувшись, я увидел как раз того самого, кого только что упомянул. Черт, как ему и полагалось, был черен, козлоног и покрыт нечесаной и немытой шерстью, кое-где слипшейся в колтуны. Но вот козлобородием не отличался и свиного пятака вместо носа не имел. Однако же лысый череп с острыми оттопыренными ушами и маленькими кривыми рожками, перекошенная в издевательской ухмылке рожа, да явная сутулость при немалом росте облик его никак не улучшали. Даже отсутствие хвоста не помогало.

— Да-да, он самый! — с тем же хихиканьем подтвердил черт, изобразив шутовской поклон. — Поздравляю, ты опознал меня уверенно и точно! И раз так, то давай, пойдешь со мной.

— Это почему с тобой? — никуда идти с этим персонажем, столь некстати нарисовавшимся, я не хотел.

— А потому что! — неожиданно злобно отбрил черт. — Ты что же, куда-то еще хотел после того, как именно прожил свою жизнь?! А то смотри, сейчас быстренько тебе напомню!

— Да напоминай, хрен с тобой, — мне почему-то показалось, что потянуть время было бы сейчас неплохо. Впрочем, а что еще оставалось? Если только перекреститься? А что, может, и подействует…

— Раньше! — развеселился черт, едва я приложил сложенные пальцы ко лбу. — Раньше надо было так делать! Пока живой был! Сейчас не поможет, ты уже мой! И пойдешь со мной, как миленький! Ха-ха-ха! Никуда от меня не денешься!

Вот это попал… Остро захотелось вернуться назад, к живым, но как-то сразу пришло понимание, что это уже невозможно. Черт это то ли заметил, то ли еще как почувствовал.

— Хотя… — он затянул паузу, дожидаясь, пока у меня проявится надежда. — Хотя есть и другой вариант…

— Вариант? — утопающий хватается за соломинку, и я исключением не стал — Какой?

— Значит, так, — деловито начал черт. — Ты проживешь еще одну жизнь. В другом теле, в другом мире. Сможешь прожить ее так, как велит… — и без того мерзкую рожу перекосила отвратительная гримаса, — как велит… — никак не мог он произнести, — ну ты меня понял, — наконец вывернулся он, — и больше меня не увидишь. Не сумеешь — снова приду за тобой. Соглашайся, я предлагаю только один раз!

— Вот как? А что я буду тебе за это должен? — я вовремя вспомнил, что просто так черт ничего не предложит.

— А, сущую безделицу, ерунду, можно сказать, — черт радостно потер ручонками. — В общем, так…

— Аффизенер! — раздался чистый и ясный голос за спиной беса и тот, дико взвыв, скорчился, схватившись за живот. Это позволило мне перевести внимание на новое действующее лицо.

Высокий статный юноша в длинной, ниже колен, ослепительно белой рубахе, с невозможно правильными чертами лица, рассыпанными по плечам длинными золотыми кудрями, почему-то, кстати, без крыльев, никем иным кроме как ангелом быть, ясное дело, не мог. Нет, ну в самом деле, кто еще мог бы тут появиться, раз уж приперся черт?