Маделин Уикхем - Испанские каникулы

Девочки переглянулись, а затем нырнули под полог. Нат чуть-чуть помедлил и последовал за ними, хотя и с несколько пристыженным видом.

— Что ж, — сказал Сэм, небрежно прислонившись к дереву и глядя на Дженну. — Мы будем встречаться.

— Да ну? — Дженна приподняла бровь. — И почему же?

— По-моему, это очевидно.

— Да нет, не очень, — отозвалась Дженна. Глаза ее поблескивали. — Но можешь объяснить, если хочешь.

Сэм медленно оглядел Дженну.

— Мне нравится эта змея, — сказал он. — Очень сексуально.

Дженна мгновение глядела на него, потом запрокинула голову и расхохоталась.

— Да ты парень не промах, как я погляжу. Так вот ты на что напрашиваешься?

Сэм покраснел.

— Вовсе нет! — поспешно произнес он. — О господи! Я просто пытаюсь… пытаюсь…

— Знаю-знаю. Забраться ко мне в штаны.

— Ради бога, перестань!

Он развернулся и зашагал к воротам, выходящим на дорогу. Вдали показался какой-то человек, поднимающийся на холм, и Сэм принялся вглядываться в далекую фигуру, стараясь не думать о насмешливом взгляде Дженны.

Некоторое время спустя он понял, что видит парня примерно своих лет. Тот гнал вдоль дороги двух коз.

— Глянь-ка! — Сэм повернулся, на мгновение позабыв про свое смущение. — У тебя нет фотоаппарата?

— Что? — Дженна глянула сквозь забор. — Ты хочешь его сфотографировать?

— А чего? Прикольно же. Парень и его козы.

Дженна возвела глаза к небу.

— Тоже мне турист!

«Кто бы говорил!» — хотел парировать Сэм, но вместо этого лишь повернулся обратно к дороге.

— Привет! — сказал он, когда парнишка-испанец подошел поближе, и приветственно помахал рукой.

Паренек остановился и взглянул на него. Он был ниже Сэма, но выглядел покрепче; руки у него были загорелые и мускулистые. На лице его появилась улыбка, и Сэм на мгновение воспарил духом. Все будет отлично. Он познакомится с этим парнем, а потом будет шастать по округе с ним и его приятелями. Возможно, среди них даже найдутся потрясные испанские девчонки, которым нравятся англичане.

— Hijo de puta! [6] Сукин сын (исп.). — И парень с размаху плюнул на железные ворота.

Сэм был потрясен. Он ошеломленно смотрел на паренька, а тот сделал неприличный жест и зашагал дальше по дороге. Колокольчики на шеях у коз тихонько позвякивали под ветром.

— Ты видела, что он сделал? — Сэм повернулся к Дженне.

Та сидела на земле и рассматривала ноготь на ноге.

— Нет, а что?

— Он плюнул на ворота! Он на них плюнул, сволочь!

Дженна пожала плечами, и Сэм удивленно уставился на нее.

— Тебе не кажется, что это просто наглость?

— Это не твои ворота, — заметила Дженна. — И не твой дом.

— Я понимаю! Но все-таки! Вот ты бы стала плевать на чужие ворота?

— Может, и стала бы, — сказала Дженна. — Если бы у меня была на то причина.

— М-да, — помолчав, произнес Сэм. — И почему я не удивлен?

Дженна подняла голову и усмехнулась.

— Ты на меня обозлился.

— Возможно.

Сэм с надутым видом пожал плечами и привалился к воротам. Дженна оценивающе посмотрела на него, потом встала.

— Не злись, — сказала она, подойдя к Сэму. На губах ее заиграла легкая улыбка. — Не надо сердиться. — Дженна медленно протянула руку и коснулась его груди, а затем провела прохладным пальцем вниз, до края плавок. — Никогда заранее не известно — а вдруг у тебя есть шанс.

Она сделала еще шаг, и ее рука скользнула под резинку плавок. Сэм смотрел на нее, оцепенев от внезапного возбуждения. Их взгляды встретились, и Сэму показалось, что глаза Дженны горят тайной и обещанием наслаждения. «Ох, черт, — подумал он. — Это все происходит взаправду!»

Рука Дженны забралась еще глубже. Она осторожно оттянула тонкую ткань от кожи, и Сэм почувствовал, как его тело откликается на ее движения. В мыслях его царил полнейший сумбур. Что они делают… Что именно она делает… Как насчет…

Щелчок резинки по животу был словно пулевое ранение. Второй раной стал заливистый хохот Дженны. Сэм потрясенно уставился на нее, а она подмигнула ему — почти дружелюбно — и, развернувшись, двинулась прочь. Вытатуированная змея на ее ноге извивалась при ходьбе.

В тот же день, но значительно позднее, Хлоя прошла по прохладному, неярко освещенному коридору в спальню — переодеться к ужину. Мраморный пол был подобен бальзаму для ее разгоряченных ног; темные картины и приглушенные цвета позволяли глазам отдохнуть после яркого солнца. Но в душе она оставалась все такой же возбужденной и раздраженной. Ей казалось, будто ее эмоции весь день скользили в яму, из которой не было выхода, и развеять это чувство никак не удавалось.