Александр Шакилов - Культурный герой

Медуза раздраженно повела щупальцами:

— С наземной пусковой установки, балда шерстистая. Или с подлодки.

Кир покачал головой:

— Мысль хорошая, но увы… Игрек, скажи.

Игрек протер очки и снова водрузил на нос.

— С субмарины или с земли нельзя. Надо очень точно знать траекторию ракеты и бить в пределах нескольких сантиметров. А тушканчеги все спутники с орбиты снесли и разобрали себе на запчасти. С земли придется вслепую стрелять, наверняка промажем.

Змеи на голове Медузы снова зашипели:

— И что теперь? Какой прок во всех этих дурацких расчетах, если мы их все равно не сможем использовать? А? И почему это вы уставились на меня?

Правды ради следует сказать, что на Медузу уставились только Кир и Игрек. Саламандр жевал уголек, а Марсий со Старлеем смотрели в лес — выглядывали Анжелу. Куда смотрит Лешак, сказать из-за обильной листвы на его ветках было вообще сложно.

— Ну что вы, мальчики, задумали?

Кир поводил в воздухе пальцами, будто разыгрывая сложный фортепианный этюд.

— Что ты знаешь о «Летучем голландце»?

Легенда о «Летучем голландце» стара как мир, и поэтому пересказывать ее неинтересно. Достаточно сказать, что Ван Дер Дейк, владелец корабля, с детства отличался непоседливым характером и необычным интересом к воздухоплаванью. Свой первый летучий корабль он сконструировал, когда ему не было и восемнадцати. К сожалению, для летучих кораблей тогда не нашлось места в «Статуте по мореплаванию, оснастке судов, а также нахождению пути по звездам в морях неведомых и бескрайних», поэтому шхуну торжественно сожгли на гаагской судоверфи. Так поступили бы и со смелым корабельщиком, если бы не случился в это время в Голландии царь Петр Первый. И сам мечтатель и затейник не из последних, царь сумел оценить дерзновенность замысла. Он выкупил Ван Дер Дейка из гаагской кутузки и увез в Россию, в Архангельск. Там корабельщик соорудил второй корабль, небольшой и быстрый бриг. Говорят, летал бриг до самой Полтавы, грозил пушками Стокгольму, а особенно отличился под Азовом, при воздушной бомбардировке крепости. К сожалению, вольнолюбивый корабельщик поспорил о чем-то с Петром. Скорый на расправу царь велел рвать голландцу ноздри, железом жечь и слать в Сибирь. В Сибири, из негодного леса Ван Дер Дейк построил свой третий корабль и на нем сбежал из поселения. Именно этот, третий, корабль и стал впоследствии называться «Летучим голландцем», и много он совершил славных дел, но о том сейчас говорить невместно.

— Ах, Ван Дер Дикушка… — Медуза даже замурлыкала. — Вот это мужчина, вот это стать, не то что некоторые. Конечно, мы знакомы… очень близко знакомы.

Старлей, забыв на минуту об Анжеле, ревниво нахмурился.

— Только он к вашей базе и близко не подойдет. Не любит он военных, голубчиков. Хотя кто же их любит.

Гримаса Старлея стала совсем уж болезненной. Кир хмыкнул. Медуза потянулась и продолжила:

— Он одним подводным пиратам и доверяет. Они ему припасы возят, а он их по воздуху катает. И меня катал. Ветерок, хорошо. Поймаешь чайку или альбатроса какого, ощиплешь и кушаешь…

Старлей содрогнулся.

— Ну, пиратам так пиратам, — миролюбиво заметил Кир. — Ты же и с ними знакома, хм, близко?

— А то как же. — Медуза блаженно прикрыла глаза, а змеи на ее голове заворковали, чисто горлинки.

— Тогда делаем так. Сегодня же отправляемся к морю. Медуза договаривается с пиратами, они нас подвозят до одной из северных баз. Людей там сейчас нет, но оборудование осталось нетронутым. Берем бомбы и идем туда, где швартуется «Голландец». Не думаю, что Ван Дер Дейк в восторге от тушканчегов…

Медуза вздохнула:

— А кто от них в восторге? Даже они сами, я думаю…

В лесу хрустнула ветка, и из-за кустов ольшаника выглянуло улыбающееся личико Анжелы. Она помахала корзинкой:

— А я полную набрала. Глядите, сколько ягод. Даже землянику нашла, не поверите. Осень — и земляника. — Губы и подбородок у нее были перемазаны красным земляничным соком.

— Три дня. Отсюда топать три дня через лес. А в лесу, между прочим, всякая живность бегает. Наномодифицированная и просто — мутантики.

— А Марсий на что?

Старлей и Кир обернулись к Марсию. Тот задумчиво дернул острым ухом и вытащил из-за пояса туники свирель.

Палатки были уже свернуты, костер затоптан, и угли прикрыты дерном. С воздуха место их недавней стоянки казалось тем, чем и было, — обычной полянкой в лесу.

Марсий тихонько дунул в свирель, и с дерева неподалеку спрыгнула рыжая белка. Помахав хвостом, она уселась на задницу и уставилась на сатира. Тот кинул ей орешек.