Дарьяна Антипова - Козулька

— Меня зовут Света. Теперь я ваш продюсер. Думаю, сегодня за два часа мы только научимся держаться перед камерой, не комкать слова, не торопиться и улыбаться. Главное — улыбаться. Улыбнись!

Яна вдруг поняла, что девушка обращается к ней. И улыбнулась.

— Так ты будешь улыбаться, когда твой друг вернется из туалета. Самое ужасное, когда от паники люди бегают в туалет. Еще раз улыбнись. Расслабь руки. Не держи их перед собой. Не тереби платье, оно дешевое, но мое. Смотри на меня. Теперь смотри в камеру. В левую камеру. В правую камеру. Снова переводим взгляд на меня. Ты когда-нибудь выступала перед людьми?

Янка сглотнула. Она ничего не видела перед собой.

— У тебя профессиональный уверенный вид. Главное — не упасть в обморок. Сейчас — записи передачи. Со временем, если твой друг вернется из туалета, мы выйдем в прямой эфир, так как аренда студии очень дорогая. А запись еще дороже.

Когда людей много — выступать легче. Можно смотреть им в глаза, чувствовать настроение. Но когда перед тобой никого нет, но нужно улыбаться, говорить и вести самой с собой диалог, то это полное сумасшествие. Мама всегда запрещала Янке крутиться перед зеркалом и общаться сама с собой. Теперь бы этот навык очень пригодился.

В дверях, как человек в черном, появился Руслан. Янка никогда не видела его таким испуганным. По просьбе Светланы он улыбнулся еще хуже, чем Яна.

Прошли первые три заранее записанных выпуска передачи по местному каналу. И Яну стали узнавать в школе. Кто бы знал, сколько дублей пришлось им сделать, чтобы на экране это выглядело более-менее естественно. И сколько пота стекло с Яны под этими прожекторами в течение записи.

В субботний апрельский день Янка сидела перед студией, волновалась и поедала сладкую булочку за десять рублей. Джинсы были запачканы тушью — пролила на занятиях по рисунку. Ее волосы отросли еще сильнее и, когда она наклонялась, чтобы дотянуться до лежащего рядом пакета, доставали до колен.

Из офиса телеканала был виден правый берег города и горы, которые считались почему-то заповедником, хотя все школьники проводили там с учителями выходные и учились пить. После этого они демонстрировали друг другу чудеса скалолазания по самым легким горам и иногда насмерть падали вниз. Но даже несмотря на это, горы были местом самого активного паломничества горожан.

Янка же там была всего раз. Однажды отец взял ее с собой и оставил ненадолго в домике профессиональных скалолазов, пока сам с друзьями ушел покорять очередную вершину. Янка знала, что надо молчать. И об этом походе, и о том, что отец оставил ребенка одного в зимнем доме посреди леса. Маме не стоило об этом знать. За эти пять часов шестилетняя Янка изучила весь дом, выспалась, обожглась о горячую печку (на улице стоял январь с тридцатиградусными морозами) и нашла интересный журнал с непонятными картинками под подушкой у одного из хозяев. В ней рассказывалось о голой женщине, привязанной к кровати, которую спас такой же голый летающий мужчина.

Сейчас в заповеднике уже не то. Множество надписей «Леха был тут» и бутылок под деревьями.

Подскочил Руслан и свалился на стул рядом.

— Нет, слушай, я все равно боюсь камеры! Я начинаю волноваться за несколько дней до записи! А сейчас у меня просто все струны выпали и все дела! А ты как? Боевой Чижик, доложи обстановку! — Руслан откинулся назад и чуть не упал вместе со стулом. От его коричневой куртки невкусно пахло нагретой солнцем искусственной кожей. Он отращивал волосы. Видимо, чтобы не отставать от Димкиного имиджа. Яне это очень не нравилось. Сначала гитара, потом внешность. Все равно ему не удастся стать таким же красивым, как Дима. Он — умный. Дима — красивый. Это закон природы.

— Знаешь, я вчера учила лекции к экзамену по зарубежной литературе. К концу дня начала лаять и биться головой об стенки.

— Чижик, это не этично! — Руслан покачал головой и снял куртку. Подошел к зеркалу и поправил волосы. — Когда нас в гримерку пустят?

— Попросили минутку подождать… А еще экзамен по поэзии двадцатого века. Это же с ума сойти можно! Но я не могу в таком объеме все воспринимать! Я знаю наизусть восемь стихотворений Есенина, двенадцать Ахматовой, семь Маяковского…

— О, Маяковский!!! — Руслан понюхал огромные лилии в белой вазе на столе. Чихнул пыльцой. — Аллергены!

— И много других стихов знаю! Но мне это не поможет! Хочу прийти на экзамен и увидеть объявление: «Все билеты проданы. Экзамен отменяется». Сегодня буду грызть плинтус.