Кэрол Берч - Зверинец Джемрака

За городом виднелась высокая серая скала. «Вот и добрался до дальних стран, — сказал я себе, — туда, где начинаются неизведанные пути, где люди говорят на непонятных языках, где горы плюются дымом и огнем и даже земля под ногами сделана из чего-то другого».

По словам капитана, в обмен на китовый жир нам должны были принести овощи и свинину. На рассвете следующего дня мы собирались отчалить. После завтрака, оставив на борту Яна вместе с коком Уилсоном Прайдом и еще парой матросов, мы сели в вельботы и направились в город. Мне еще ни разу не доводилось брать в руки весла, и, когда мы добрались до шумной гавани, плечи у меня болели ужасно. Мы выкатили бочки на пристань, прицепили их к кранам и сбились вокруг в ожидании, пока Проктор уладит дела с теми, с кем он должен был их уладить.

Прождали мы около часа. К нам подходили люди: босоногие женщины с темными глазами и черными волосами перекрикивались между собой громкими, резкими голосами, старики и закутанные в шали старухи что-то бормотали, оравы визгливых ребятишек оглушали нас своими песнями. Нам несли картофель, лук, бобы, инжир и яблоки, перепуганных птиц в деревянных клетках. Из хриплой смеси английского и португальского я не мог разобрать ни слова, но Джон Коппер кое-что понимал.

— Não ainda, [7] Еще нет (искаж. португ.). — благожелательно объяснял он пришедшим, — logo, logo. [8] Скоро, скоро (португ.).

И я решил: куда бы меня ни занесло, буду внимательно слушать и запоминать слова разных языков. Уж если мне суждено бороздить моря — а так оно и есть, — без этого не обойтись. Пока я не понимаю их языка, все чужеземцы для меня — все равно что птицы. Какой с них толк? Своим умением простоватый и ничем не примечательный Джон Коппер вызвал у меня настоящее восхищение.

Как только капитан вернулся на причал вместе с Рейни, Комерой и Генри Кэшем, местные учтиво попятились. Капитанский пес нарезал круги, то забегая вперед, то возвращаясь к хозяину, словно проверяя, все ли на месте.

— Самсон! — позвал Проктор. — К ноге!

Мы вместе с псом обратились в слух, ожидая распоряжений.

Капитан Проктор сообщил, что для торговли все готово. Саймону Флауэру было велено отмерять китовый жир вместе с Мартином Ханной. Кто хотел, мог сойти на берег, остальные могли вернуться на корабль.

— Хочу, чтобы торговля шла честно, — объявил капитан, почесывая Самсона за ухом бледной веснушчатой рукой. — Пользуясь возможностью… — Проктор прокашлялся, — хочу напомнить тем, кто решит остаться на берегу, что вы на этом острове гости. Проступки… — тут он сделал паузу, — любого рода… — смотрел он при этом вполне беззлобно, но пес заскулил, — будут наказаны по всей строгости.

Капитан обвел нас вопрошающим взглядом, точно выискивая признаки несогласия.

— По всей строгости, — задумчиво повторил он.

Мистер Рейни сделал шаг вперед, выступив из короткой шеренги, состоявшей из него самого, Комеры и Кэша. Что там делал Кэш? Стоял с невозмутимой полуулыбочкой, будто его уже произвели в помощники.

— Если позволите, я скажу… — начал мистер Рейни.

— Безусловно, прошу, — любезно ответил капитан.

— Сдается мне, сэр, разумнее было бы взять Коппера, а не Ханну. Коппер немного говорит на местном наречии. Ханна же им не владеет.

Возникла пауза. Рука капитана зависла над собакой. Кэш слегка кивнул, а Комера отвел глаза в сторону. Проктор моргнул и поправил шляпу.

— Благодарю, мистер Рейни, — спокойно произнес он, — неплохое предложение. Коппер, Флауэр — чтоб все честно.

Выбор был правильный. Джон Коппер свое дело знал. Потом он рассказал мне, что лет с шести работал у своей тетки за рыбным лотком в Гулле. Джон точно отмерял жидкость специальными кружками — пo кварте и по пинте, сосредоточенно наморщив переносицу. Забавно было слушать, как он перескакивает с родного йоркширского наречия на ломаный португальский:

— Três, senhora, três, вот! Bastante! Obrigado, obrigado, depois роr favor. [9] Три, сеньора, три! Хватит! Спасибо, спасибо, потом, пожалуйста (португ.).

Те из нас, кто решил сойти на берег, могли побродить по городу. Местечко оказалось премилое — с узкими мощеными улочками, осликами, цветами и маленькими белыми домиками, украшенными узорной плиткой. Встречались и роскошные виллы с изящными балконами, нависающими над дорогой, которые были увиты цветами. Но по большей части дома были бедные, и из дверей их выглядывали черноглазые босые ребятишки, одетые в отрепья. Мужчины тоже выглядели как оборванцы. Женщины носили длинные балахоны с плотно прилегающими капюшонами, несмотря на жару, а на головах они держали горшки. В лавках, увы, не было ничего, что бы нам захотелось купить, да и денег у нас не было. Побродив по городу, мы с Тимом выбрались за его пределы по узкой, ведущей вверх тропинке, обрамленной высоченными кустами с розовыми и багряными цветами, и увидели, как несколько мужчин что-то копают в поле, а пара волов тащит за собой плуг. Высокие бамбуковые изгороди делили поле на участки. То тут, то там виднелись небольшие домики с прохудившимися камышовыми крышами.