Теннесси Уильямс: Стеклянный Зверинец

Аманда Вингфилд (мать)

Маленькая женщина огромной, но беспорядочной жизненной силы, неистово цепляющаяся за другое время и место. Ее роль должна быть тщательно создана, а не скопирована с устоявшегося образца. Она не параноидальна, но ее жизнь – сплошная паранойя. В ней можно многим восхищаться; она во многом смешна, но ее можно любить и жалеть. Безусловно, ее стойкость сродни героизму, и хотя подчас ее глупость невольно делает ее жестокой, в ее слабой душе всегда просматривается нежность.

Лора Вингфилд (ее дочь)

Тогда как Аманда, не найдя соприкосновения с реальностью, продолжает жить в мире своих иллюзий, положение Лоры еще тяжелее. В результате болезни в детстве она осталась калекой, одна ее нога несколько короче другой, и на нее надет браслет. На сцене этот дефект достаточно лишь контурно обозначить. В следствии этого, отчужденность Лоры достигает того предела, когда она, подобно стекляшке из своей коллекции, становится слишком хрупкой, чтобы жить вне полки.

Том Вингфилд (ее сын)

А также повествователь пьесы. Поэт, работающий в магазине. По природе он не бесчувственен, но чтобы выбраться из западни, он вынужден действовать без жалости.

Джим О'Коннор (визитер)

Обыкновенный приятный молодой человек.

Место действия:Переулок в Сант-Луисе.

Часть Первая: В ожидании визитера.

Часть Вторая: Визитер приходит.

ВРЕМЯ: Сейчас и в прошлом.

Будучи «пьесой-воспоминанием», Стеклянный Зверинец может быть представлен с широкой свободой исполнения. Ситуационные наброски и тонкости направления играют особенно важную роль из-за крайней деликатности и незначительности самого повествовательного содержания. Экспрессионизм и все другие нетрадиционные драматургические приемы имеют своей единственной целью приближение к истине. Использование нетрадиционных приемов в пьесе не означает еще, или, по крайней мере, не должно означать, попытку освободиться от обязательств взаимодействия с реальностью или истолкования опыта. Скорее, это есть, или, должно быть, старание обнаружить более близкий подход, более проникающее и живое выражение самих вещей. Пьеса незамысловато реалистичная, с подлинным Фригидейром и настоящим льдом, персонажами, которые разговаривают в точности, как разговаривает публика, соответствует академическому пейзажу и имеет то же достоинство, что и фотография. В наше время каждый должен понимать непринципиальность фотографического в искусстве: то что жизнь, истина или реальность это органические понятия, которые поэтическое воображение может воспроизвести или предложить в своей сущности только через превращение, через преобразование в иные формы, отличные от тех, что обнаруживаются в явлении.

Эти замечания не готовились как предисловие только к этой конкретной пьесе. Они касаются представления о новом пластическом театре, который должен сменить выдохшийся театр реалистических традиций, если, конечно, театр должен вновь обрести свою жизненность как часть нашей культуры.

Устройство Экрана. Есть только одна существенная разница между оригинальной и постановочной версиями пьесы. Это отсутствие в последней устройства, которое я включил в качестве эксперимента в первичный текст. Устройство состояло из экрана на который проецировались слайды с изображениями или заголовками. Я не жалею, что это устройство было изъято из оригинальной постановки на Бродвее. Чрезвычайная сила исполнения, свойственная Мисс Тэйлор, позволила до предела упростить материальное наполнение пьесы. Но я думаю, что некоторым читателям будет интересно узнать как было задумано это устройство. Именно поэтому я прилагаю эти замечания к публикуемому тексту. Образы и надписи, проецируемые на экран сзади, падали на часть стены между передней комнатой и местом для столовой, которая мало чем отличалась от других помещений, когда не использовалась по назначению.

Их назначение вполне очевидно – акцентировать определенные ценности в каждой сцене. В каждой сцене какая-то мысль (или мысли) является структурно наиболее значимой. Основная структура или нить повествования может легко ускользнуть от внимания зрителей в такой эпизодичной пьесе как эта; содержание может показаться фрагментарным с недостатком архитектурной целостности. Однако, это не столько недостаток самой пьесы, сколько недостаточно внимательное восприятие зрителем. Надпись иди образ, появляющийся на экране, должен усилить содержание, которое неявно уже присутствует тексте, и позволить выделить главную мысль легче и проще, чем если бы вся смысловая нагрузка лежала только на репликах героев. Помимо структурного предназначения, экран, я думаю, внесет позитивный эмоциональный элемент, который трудно определить, но роль которого не менее важна.