Елена Колина - Предпоследняя правда

И сейчас она увидела так ясно, будто на Нине было написано большими светящимися буквами «пожалуйста, не трогай меня» …Она обещала о ней заботиться. Нельзя сейчас ничего говорить. Нина будет переживать: кто она им, сестра, не сестра?.. А что, если билетерша перепутала и все это чушь? Сначала она сама узнает правду.

Голова у Алены не болела, температуры не было, но возбуждение было на все 39 градусов, — неужели она столкнулась с НАСТОЯЩЕЙ ТАЙНОЙ?!

— Алена, ну что ты хотела сказать, что? — подпрыгивала рядом Ариша, и вслед за ней неуверенно подпрыгнула Нина и повторила за Аришей «ну что, что?».

Алена еще раз посмотрела на Аришу — налево, и направо — на Нину, и ей показалось, что два профиля, Аришин и Нинин, имеют неоспоримое сходство. Одинаковая форма губ, одинаково очерченные брови, как она раньше не замечала?…..Неужели и правда — у мамы была родная сестра? И что же… мама отказалась от родной сестры потому, что она алкоголичка?

Разве она могла бы когда-нибудь отказаться от Ариши? Даже если бы Ариша убила человека или начала пить?.. Алена покосилась на нежный Аришин профиль, светлые кудри в снежинках и улыбнулась: Ариша-алкоголичка — это смешно.

— Я… — заговорщицки прошептала Алена, — я собираюсь выпросить у папы джинсы, настоящие американские джинсы для нас троих. Ну что?.. Ура?

— Ура! — восторженно подтвердила Ариша. — Levis? Или Lee?

— Мне не надо, — привычно сказала Нина.

Спустя час из окна кабинета первого секретаря Петроградского райкома на весь двор Толстовского дома несся рев — «джи-инсы!».

В Толстовском доме нельзя громко скандалить. Между стенами слышимость очень плохая, ни телевизор, ни громкая музыка, ни крики, ничего не слышно. А вот во дворе слышимость очень хорошая — если в квартире кричат, во дворе слышно все, будто скандал рядом. Это знают все, кто давно живет в Толстовском доме, помнят об этом, скандалят тихо или, начиная скандал, прикрывают окна.

— Что грустная, пупсинька? — бодро спросил Андрей Петрович, обнаружив печальную Алену на диване в своем кабинете. — Почему сегодня меня не встречала? Заболела? Или чего-то хочешь выпросить? Говори, я сегодня добрый.

— Джинсы, сто сорок рублей, — нежно прошептала Алена.

— Дороговасто… Сходите лучше с мамой в Гостиный, посмотрите, что новенького в нашем отделе… — благодушно ответил Андрей Петрович.

— Джинсы Levis для меня, для Ариши и для Нины, — уточнила Алена. — Сто сорок рублей пара, ну пу-усик… на день рождения…

— Джи-инсы?! — взревел пусик и объяснил вбежавшей на крик Ольге Алексеевне: — Джинсы, понимаешь!.. Сто сорок рублей, понимаешь…

Ольга Алексеевна приложила палец к губам, прикрыла окно и принялась считать до десяти — один, два, три… На счет «пять» она была совершенно готова к воспитательному монологу.

— Я не говорю о том, что это разврат — покупать брюки по цене, равной зарплате старшего преподавателя без степени, — лекторским голосом начала Ольга Алексеевна. — Я не говорю о том, что дочери первого секретаря райкома не могут носить то, что не носит абсолютное большинство в нашей стране.

— Абсолютное большинство не заметит… — пошутила Алена, но Ольга Алексеевна не улыбнулась.

— Я не говорю о том, что это огромная сумма, — четыреста двадцать рублей больше, чем моя зарплата в институте, а я, как тебе известно, доцент со степенью. Но самый главный аргумент должен быть тебе понятен.

Алена вздохнула, — все аргументы она могла бы привести себе сама.

— Первый секретарь райкома не поощряет спекулянтов. Положение обязывает. Кому много дается, с того много и спрашивается. Все, Аленушка, джинсы — нельзя.

Алена демонстративно надула губы и печальной лисой Алисой вышла из кабинета.

Джинсы нельзя? Алена искренне не понимала «нельзя», кроме тех, что сама себе ненадолго устанавливала. Джинсы у них будут — еще несколько раз поныть, один раз обидеться, один раз всплакнуть, и джинсы будут. Но сегодня она пришла в кабинет не за тем, чтобы выпросить джинсы.

Перед приходом отца Алена, не привыкшая откладывать дело в долгий ящик, прокралась в кабинет, чтобы произвести первичный обыск. За те десять минут, пока все встречают отца в прихожей, за следующие десять минут, что он в ванной, она планировала быстро просмотреть старый фотоальбом, — вдруг в нем остались фотографии, которые помогут ей понять, была ли у мамы сестра. Обрезанные фотографии могут быть или оторванные…

Альбом Алена нашла сразу — в правом ящике стола. Никаких подозрительных фотографий в нем не было.