Алекс Шталь - Ваше дело

– Тебя как зовут?

– Андрей.

– Вот что, Андрюха, можешь называть меня Михаилом, но из опыта общения со студентами знаю, что не всем нравится такая фамильярность, поэтому, на всякий случай, я тебе и отчество скажу, – Юрьевич я по батюшке. Как Лермонтов… Но предупреждаю, – пока я ещё ничего относительно тебя не решил, – мы с тобой не знакомы. Ясно?

– Хорошо. Понял, то есть.

Некоторое время мы сидели молча. Парень явно ждал моего решения относительно его дальнейшей судьбы, а я, честно говоря, запутался совсем.

Господи! Ну, почему я не могу ему сказать, чтобы он уходил?! Ведь получилось же раз! Так, что же теперь мешает? Если бы не это его – «мне в туалет надо», – выпер бы его давно за дверь, да и дело с концом!

Вообще, если честно, он мне с самого начала не показался опасным. Просто, неожиданно всё как-то…

Да я и преступника-то впервые живьём вижу! Как себя с ними вести?.. Гнать их ко всем чертям или входить в положение?.. И опять же, может, он в какое-то недоразумение вляпался? По закону, он, конечно, преступник, но…

Надо мне эту дурацкую футболку с черепушкой снять. А то одет я, как эсэсовец! Вон, парень всё время на это ублюдство косится, которое мне подарили знакомые студенты с целью приобщения меня к «великому современному подходу к бренности бытия». У них все шутки с суицидом связаны. Вот друг перед другом и выпендриваются, – кто кого круче. А я теперь, по их милости, как пугало выгляжу. Особенно в моих трениках, растянутых на коленках так, что со стороны я должен быть похож на присевшего на корточки кузнечика со сломанными в обратную сторону коленками. Жуть! Стыдоба! То-то парень меня разглядывает, как в кунсткамеру попал. О! Гляди-ка, оживился!

– Вам бы на голову бандану повязать, вы бы здорово на крутого байкера смахивали! – совершенно серьёзно говорит парень. – Знаете, такие в голливудских фильмах на мотоциклах рассекают, а сзади у каждого по девушке…

– Ага. Особенно в этих исподниках! – срезаю я его подковырку, показывая на свои тренировочные штаны.

– А это – имидж такой! – поясняет солдатик. – Ну, типа – «Чё пялишься»?!

– Спасибо. Буду знать. А то я как в магазин приду, так все деревенские только и делают, что на меня, как ты говоришь, пялятся. А в этих портках я их просто наповал всех свалю, чтоб не пялились! Так, что ли?

– Вы про бандану не забудьте!

И ведь серьёзно говорит-то! Стервец! На моих «скубентов» он, ну, совсем, не похож! Они все какие-то, как сейчас принято говорить, – инкубаторские. Или, нет, – предсказуемые! Во! Точно! Они – предсказуемые! А этот – живой и нестандартный!

Но что же делать-то?! Что же мне с этим нестандартным делать-то?!

Ума не приложу!

Ладно, буду время тянуть, авось, всё само собой и решится. Ну, а пока…

– Давай-ка вот что мы с тобой сделаем: ты сейчас пойдёшь в ванную и вымоешься как следует, а я, тем временем, поесть чего-нибудь сварганю.

Пока я это говорил, у парня глаза размером с блюдца сделались. Но я, как ни в чём ни бывало, продолжаю.

– И вот ещё что: там, в ванной комнате увидишь, ведёрко стоит. Ну, так вот, ты своё шмотьё туда покидай, а оденешься в то, что я тебе сейчас принесу. Мне для этого придётся на второй этаж подняться, вся старая одежда у нас там, в шкафу храниться. Могу я тебе доверять? Не вытворишь чего?

– Ничего я не вытворю. Только вот возиться со мной как с дитятей не надо. Ладно?

– Возиться?!.. Парень, да ты же благоухаешь, извиняюсь, как самый крутой бомж с «трёх вокзалов»! Ты здесь минут тридцать, наверное, находишься, а духан от тебя такой, что кошка сюда даже нос не кажет А она у меня ко всему привычная зверюга. Поверь, я сам служил в армии, и запах портянок и немытого тела мне знаком. Но ты все мои понятия об этих ароматах далеко переплюнул! Так что давай, подготовь там, в ванной, всё, что тебе понадобится, а я сейчас принесу тебе одежонку. Комплекция у нас с тобой почти одинаковая… В смысле я такого, как ты, сложения был ещё лет… пятнадцать назад, так что, всё моё старьё будет впору. Давай, вперёд! Шнель, шнель!

Смотри-ка… послушал! Пошёл ведь!..

У самой двери в ванную комнату, которая посовместительству ещё и туалетом является, Андрей вдруг резко остановился и спросил.

– Скажите, а меня расстреляют?

Вот, что ему ответить? Ведь это не тот вопрос, от которого отмахнуться можно. Человек ведь о жизни и смерти заговорил не после просмотра душераздирающей трагедии.

– У нас, вроде, не расстреливают, – не уверенно сказал я. – Но сколько тебе дадут, я, честно говоря, даже представить не могу. Во-первых, я не только не следователь, я ещё и не прокурор. А, во-вторых, я же не знаю, что ты там натворил. Давай-ка, иди лучше, смотри, что тебе из банных принадлежностей может понадобиться. Лезвия на полке совсем новые, сам найдёшь. И, это… без глупостей. Хорошо?