Алексей Сквер: Личное дело 1834

Из зеркала на него пялился всё тот же Толян Кривашеев, что и всю сознательную жизнь. Правда, этот был явно не в своей тарелке. Конечно, будешь тут «в тарелке», такими дозами пить-то!!!! Как жив ещё не понятно. Ужрались они вчера на сервисе конечно мощно. Ну, так у Толяна был повод, две машины в полный окрас сдал, за прошлое бабла подкинули и теперь два дня хоть залейся. Хотя, конечно, завязывать с бухлом пора бы. Вона синячищи под глазами какие, да и на ногах то стоять трудно, как из ванны себя заставил вылезти — так это вообще подвиг, куда там Маресьеву. Руки ходуном и одна мысль — прилечь и чтоб никто не трогал.

Толян опохмеляться не умел и прекрасно это знал. Каждый опохмел неизбежно приводил к ещё более жёсткой пьянке. Ничего не попишешь — натура такая, пить — так пить, «до победного» как говориться. Последнее время он закладывал всё реже, так как отходняки становились всё жестче и жестче. Работу на престижном автосервисе для иномарок терять не хотелось, ну, а, как известно пьянка и хорошая работа — несовместимы.

Толян выдернул пробку из сливного отверстия в ванной и, не дожидаясь пока стечёт вода, чтоб ополоснуть за собой ванну, напялив махровый халат, выполз в коридорчик, ведущий из кухни в комнату, и потащил своё многострадальное тело к кровати. Как он вчера попал домой, и во сколько, ему вечером, конечно же, в красках обрисует Марья. Жена. Но неизбежность вечерних разборок меркла перед жесточайшим похмельем и казалась пустяком. На краю сознания трепыхалась мысль, что это только пока. Вечером, когда он уже более-менее отойдёт, разбор полётов будет не таким уж и безобидно-невинным как сейчас кажется. Да и по хрену. В конце концов, можно будет с Дашуком засесть книжки читать, глядишь и пронесёт. Дашук — 4-х летняя дочь Толяна, сейчас была в саду. При мысли о дочери Толян успокоился окончательно и сосредоточился на главном. А главное было сейчас завести будильник, чтоб не проспать, забрать дочь из сада, да и в магазин сходить надо — продуктов прикупить.

Вот в этот момент и раздался звонок в дверь.

— Бляяяя-а — сморщился Толян. Видеть никого не хотелось. «На хрен! Меня нет дома!»

В дверь забарабанили и ещё раз позвонили.

— Открывай, сова, медведь пришёл — заорали из-за двери голосом соседа Кольки и придурковато загыгыкали.

«Бляха, я ж ему дрель обещал, козлу, свою давно б завёл, сверлильщик хренов».

Делать было нечего, от Кольки просто так не отмажешься. Бормоча под нос ругательства, Толян пошаркал тапками к двери.

В дверь опять настойчиво зазвонили.

— Хорош орать — огрызнулся Толян, возясь с замком.

Колька, сосед, был водителем мусоровоза и домашним собутыльником Толяна, так сказать, по совместительству. Жёны знали друг дружку, да и вообще, всякие праздники типа Новых Годов и прочих 8-х Март не обходились без взаимных поздравлений. Одним словом — сосед, со всеми вытекающими последствиями, например, вот таким бесцеремонным колошматеньем в двери.

— Ух, ёоооопт… а я как знал, пивка вот взял — звякнул пакетом Колька, уставившись с порога на приведение по имени Толян. — Твоя дома?

— На работе. Не ори, итак башка раскалывается — буркнул Толян.

— Чё? Плёхо? Гы-гы-гы, не ссы, ща поправлю — продолжал жизнерадостно балагурить Колька.

Идти в ларёк Толяна не заставила бы даже угроза расстрела, но когда ларёк приходит к тебе, тут уж не до выпендрёжа с принципами, так, или примерно так рассуждая, Толян потащился на кухню. Следом, тренькая пакетом, топал Колька.

Откупорив по бутылочке, оба расположились на кухне. Пиво из своей Толян сразу уполовинил.

— За дрелью? — спросил он, переводя дух и отрыгивая засосавшийся с пивом воздух.

— Угу — работая над своей бутылкой, промычал Колька. — Ну? Как? Полегчало?

Толян неопределённо покрутил пальцами в воздухе и отпил ещё. Ну не придурок этот Колька? Чего спрашивать, через 10 секунд после первого глотка?

— Ну, я вчера и дал по бездорожью — ухмыльнулся Толян — Пиздееееец!

— Оно и видно — осклабился Колька — вид как у покойника, даже хуже.

— Отвали, итак хуёво — огрызнулся Толян — дрель на антресолях, сам лезь, я не могу — пустая бутылка пошла под стол, и из пакета Толян выудил новую.

— Успеется — хохотнул Колька. Он вообще говорить спокойно не умел. Только с прихохатыванием и всякими прочими смеховставками.