Алексей Сквер - Личное дело 1834

— И всё? — подозрительно сощурился Толян.

— И всё! — кивнул демон.

— А не обманешь? Ты же наёбщик, я книжки то читаю, вы там все пиздаболы-затейники — я тебе пообещаю, а ты потом свалишь и ищи тебя.

— Во дебил-то на мою голову!! — демон сокрушённо замотал Колькиной башкой — Ладно, вот тебе гарантии — ноготь на мизинце правой руки демона начал удлиняться, затем этим ногтем, как ножом, демон крестообразно вспорол ладонь своей левой руки, отчётливо пахнуло серой и ещё какой-то дрянью. Толян готов был поклясться, что под порезами билось что-то жёлтое, очень похожее на пламя. Да и температура в кухне резко подскочила. Демон завёл речитатив на каком-то тарабарском. Но Толян понимал слова клятвы так, если бы она звучала на русском, демон перечислял каких-то неизвестных Толяну кренделей и вплетал туда адское пламя с первородным грехом, а также поминал «Того, Чьё Имя, Не Смел Произнести». Под конец приложил руку к сердцу и когда убрал её, напротив сердца, прямо на майке Кольки отпечатался крест, причём эффект пылания присутствовал и оставлял впечатление того, что крест жив.

— Теперь доволен? Если я попытаюсь тебя обмануть, этот крест четвертует мою сущность.

— О как! Копперфильд отдыхает… А откуда я знаю что это тоже не наёбка???

Демон посмотрел Толяну прямо в глаза. Белки глаз Берита вспыхнули золотом, зрачок сузился по кошачьи — НЕ ШУТИ СО МНОЙ, ЧЕЛОВЕК, МНЕ ТЫСЯЧИ ТЫСЯЧ ЛЕТ, Я ПРИСУТСТВОВАЛ В МИРЕ, КОГДА О ТВОЁМ РОДЕ ЕЩЁ НЕ БЫЛО ДАЖЕ МЫСЛИ!!! Я — БЕРИТ!!!!!

И вот теперь Толян по настоящему испугался. Испугался так, что яйца сжавшись, рванули к горлу и перекрыли кислород. Холодный, едкий пот моментально прошиб всё тело.

— ТЫ, СМЕРТНЫЙ, ПРИНИМАЕШЬ МОЮ КЛЯТВУ ВЕЧНЫМ И ПРЕДВЕЧНЫМ????

— Да, да… прекрати… чёрт… хватит.

— Прекратил уже… всё расслабься, я сюда не на твой страх смотреть пришёл, мы договорились?

Толян молчал. Внезапный ужас, пережитый им уже начал отпускать. Но вот договариваться и вообще разговаривать с демоном в обличье Кольки ему расхотелось напрочь. Игры кончились. Шутки тоже.

— А где Николай? — выдавил Толян.

— Не отвлекайся, время капает — бесцветным тоном ответил Берит — Всё с ним замечательно, дома он спит, хроник блин, такой же как ты вчера был, нарезался ещё с утра — Берит щёлкнул и на столе образовалось две пузатые рюмки наполненные до половины коньяком — Повторяю, я пришёл к тебе с миром, мне не нужны ни души, ни жизни кого бы то ни было в этом доме, во всяком случае пока — демон взял свою рюмку и сделал маленький глоток, покатав на языке ароматный напиток, проглотил и опять щёлкнув, потянулся к нарезанному лимону, образовавшемуся возле рюмки, предназначенной видимо Толяну — кайф, все-таки создателю не откажешь в чувстве роскоши восприятия… хехе… Угощайся, тебе не повредит, а то адреналин из ушей аж капает уже.

Толян молча взял рюмку и засандалил её единым духом. Выдохнул. Потянулся за лимоном.

— О, а хочешь, будешь вечно молодой, вечно пьяный? Га-га-га-га-га-га-гааааааааааааааааааа. Шучу, но могу предложить на выбор разные интересные штуки. Не пожалеешь, только давай уж закончим формальности, ну не люблю я дёргаться от недоделанности начатого.

— Мне надо подумать, раз так всё серьёзно.

— Ну, думай — думай — и голосом Аль Пачино добавил — Свобода выбора — чудовищная мерзость!

Толян смотрел на сандаль. Обычный детский сандаль на полу, еле видный из под кухонного дивана. Дашук, егоза, вечно всё и всюду разбрасывала, причем, так что Толян привык уже к тому, что наступает на какие-то кусочки конструктора, садиться на посудку для Барби, или саму Барби, выгребает из своих ботинок фломастеры, и вообще везде натыкается на следы присутствия дочери. «Вся в тебя — ворчала жена — хоть бы раз на место что-нибудь убрала». Теперь вот он обнаружил сандаль дочери, а напротив сидел демон, желающий что-то там от её будущего. И он (демон) явно торопился. Почему? Чё за спешка?

— Слышь? А хочешь бабу личного пользования?

— Резиновую чтоль?

— Зачем резиновую? Всамделешнею, пальцами щёлкать умеешь? Ну, вот щёлкни!!!

Толян щёлкнул.

— Тээээкс, пошли в комнату — и Берит потянул Толяна к спальне.

— Вуа-ля — театральным жестом демон распахнул двери их с Машкой комнаты и Толян схватился за косяк от брутальности увиденного. На их с Машкой кровати, подложив руку под щёчку, спала Она. Гвен Стефани. Гвен, на которую он передёргивал третий год подряд, с того самого момента как первый раз увидел в дебиляторе. Толян вообще-то не сказать чтобы был бабником. Случались, конечно, заходы на лево, последнее время всё реже, но Гвен случай особый. Это была мечта его хуя, который реагировал даже на упоминание о ней в разговоре. К музыке Толян был равнодушен и, тем не менее, все, что пелось группой «Но Дабт» было в его фонотеке. Короче, вот она… лежит… под простынёй, голые плечи и пяточка видны… походу, в чём мать родила.