Грейс Макклин - Самая прекрасная земля на свете

Не знаю, долго ли я писала, но вдруг почувствовала что-то за спиной. Обернулась и увидела, что там стоит Нил Льюис, вид у него довольный, будто он только что нашел что-то неожиданное. Он спросил:

— Чем занята, психичка?

— Ничем, — ответила я.

Открыла ящик, чтобы убрать тетрадку, но он меня опередил.

Я попыталась схватить тетрадку, но Нил поднял ее повыше. Попыталась еще раз, он поднял ее у меня над головой. Тогда я села совсем тихо и стала смотреть на руки.

Нил отыскал страницу, на которой я писала. Начал громко читать:

— «Лучший подарок я получила, когда обнаружила, что у меня есть волшебный дар это случилось в воскресенье я сотворила снег…» — Он нахмурился. Потом рассмеялся и заорал: — Уй! Ни фига себе! Джудит — волшебница!

Раздались вопли. Раздалось улюлюканье. Все сгрудились вокруг.

Нил стал читать дальше:

— «Я сотворила снег я сотворила его у себя в комнате я сотворила его из ваты и сахара…»

Раздались взвизги.

— «Бог показал мне как его создать».

Раздались завывания.

— «Это было зна… знам… знаме… зна… — у меня нет другого об… объя… объяс… — Нил прочистил горло. — Другого объясн… объясне… — Нил нахмурился. — По мере при… прибли… пре… пред… предна… мы узри… узрим… небы… небывалый рост потусто… явл… явле…»

Все таращились на него. Нил сказал:

— Что за хрень?

И бросил тетрадку мне на грудь.

— Спасибо! — сказала я, будто все это было шуткой, но руки тряслись так, что я не смогла открыть ящик.

Лицо Нила потемнело. Он нагнулся прямо ко мне, и я снова увидела, какие у него голубые глаза. Он сказал тихо:

— Значит, ты — волшебница? Из-за тебя пошел снег?

Я попыталась улыбнуться, но улыбка вышла шаткая.

Он нагнулся еще ниже. Голос зазвучал громче:

— А на самом деле ты боишься, да? И сейчас боишься. Того и гляди описаешься от страха. — Он выпятил губу. — Конец света. Надо же! Ой, как страшно.

Раздались смех, крики. Нил распрямился, осклабился. Поскакал прочь. И тут внутри у меня что-то поднялось. Поползло по рукам в кончики пальцев, прокралось по шее к волосам. Я услышала, как голос произнес:

— Еще будет.

Кажется, это был мой голос.

Нил сказал:

— Что?

Кто-то еще сказал:

— Мамочки!

Я сказала:

— Еще будет страшно.

На сей раз это точно была я.

Лицо Нила вспухло, будто он унюхал какую-то гадость, как, например, когда Гарет пукал. Он придвинулся ближе и тихо сказал:

— Ты такое полное чмо.

И слова были очень тяжелыми и медленными, будто такими огромными, что и не произнести.

А в моей голове было так жарко, что мыслей не осталось. И зрения не осталось. Я сказала:

— Я хотя бы читать умею.

На секунду настало полное молчание. Потом кто-то засмеялся. Звук заскакал вокруг, будто отпустили пружинку. Запузырился где-то под лампами дневного света, а потом его нагнало и задушило молчание.

Лицо у Нила было странным. Оно изменилось, потом, пока я смотрела, изменилось еще раз, будто по нему проходили какие-то тени. Он сказал:

— Ты просто вонючая падла.

Я встала, раздался какой-то рев, тело мое наполнилось сотрясающейся кровью. Я сказала:

— Ты сам падла. Самая поганая падла на свете. Не лезь ко мне, Нил Льюис, а то пожалеешь.

— А что ты с ним сделаешь? — проорал кто-то. — Превратишь его в лягушку?

— Может, и в лягушку, — сказала я. — Уж как захочу. — Я посмотрела на Нила и тихо сказала: — Я все могу.

Потом произошли три вещи. Нил рванулся вперед, я отступила назад, и открылась дверь.

Мистер Дэвис сказал:

— Почему вы не на своих местах?

Мы с Нилом уставились друг на друга, а мистер Дэвис сказал:

— А вы двое что, меня не слышали?

Нил пошел к своей парте. Мистер Дэвис сказал:

— Вот спасибо.

Я села, и хорошо, потому что ноги сделались какими-то жидкими.

Джемма сказала:

— Ничего себе!

Кери сказала:

— Он тебя убьет.

Рианна сказала:

— А ты правда волшебница?

Я склонилась над учебником. Попыталась отыскать нужную страницу. Но к спине кто-то привязал две невидимые ниточки. Стоило мне двинуться, они двигались тоже. Я обернулась — Нил не спускал с меня глаз. Пока я смотрела, он взял в одну руку карандаш и, не отводя взгляда, переломил его пополам.

По мне прокатилась жаркая волна, и я начала падать. И при этом ощутила кое-что еще. Я ощутила покалывания повсюду, будто на тело струился яркий свет, как тогда, когда брат Майклс рассказал мне про горчичное зернышко, как когда я увидела снег.

И тогда, снова повернувшись к доске, я подумала про снег, как поначалу он падал тихо-тихо, как снежинки таяли без следа. И как потом он скрыл дома и дороги, и выбелил весь город до чистоты, и заровнял канавы, как исчезла гора и закрылся завод, как отключили электричество, как во всех газетах появились огромные жирные заголовки. Я подумала, как он появился из ниоткуда, пока я спала, и превратил мир из цветного в белый.