Метин Ардити - История одного предательства, одной страсти и трех смертей

— Однажды, двадцать второго июня… Эту дату никогда не забуду — вся жизнь переменилась. Яннис подталкивал рукой кусок мрамора, скользившего по рельсам. Он едва касался его. Ремень лопнул. Раздался страшный, оглушительный звук. Мы все побежали к Яннису. На его правую руку упал блок весом в две тонны. Он лежал под камнем, не мог пошевелиться, а его рука была расплющена, как прессом.

Шриссула замолчала и несколько раз погладила Павлину по голове.

— У него отняли руку, если можно так выразиться. Руки больше не было от самого плеча… Работать с мрамором он уже не мог. Резчик без руки — это не резчик.

— И что же дальше случилось?

— После выздоровления Яннис приходил в мастерскую, разговаривал, ходил по клиентам. Но он погрузился в такую глубокую депрессию… А с течением времени стал злым, резким.

— Даже с тобой?

— Особенно со мной.

Шриссула замолчала и снова предалась воспоминаниям. Павлина ждала. После долгой паузы Шриссула вновь заговорила:

— На самом деле он стал злым со всеми. С двоюродным братом, с моим отцом, даже с клиентами. К концу года мой отец решил уйти из мастерской. Еще один рабочий, такой же, как и мы, грек из Турции, из Саммуна, где выращивают табак, тоже решил уйти. Все отвернулись от Янниса. Но, надо сказать, он сделал для этого все возможное. Все разладилось в его жизни, не то что раньше.

— Он тебя бил?

— Нет, Павлина. Никогда. Ни разу. Но он больше не хотел заниматься со мной любовью. Он не хотел никуда ходить. Он не хотел принимать заказы от клиентов. Он говорил, что теперь настал черед Ерассимоса, а сам он уже достаточно для мастерской сделал. Через полтора года после несчастного случая мастерская закрылась. Мы с Яннисом развелись. Моя сестра уехала с мужем в Швейцарию, в Женеву. Двоюродный брат ее мужа работал там в мастерской по обработке мрамора. В Швейцарии никто, кроме итальянцев, не умел обрабатывать мрамор. Война закончилась, и один из рабочих вернулся на родину. Я осталась одна, разведенная…

— Ты была очень красивая…

Шриссула грустно улыбнулась. Может быть, и очень красивая, но знакомство с ней казалось многим совершенно нежелательным… Женщины считали ее опасной, а мужчины — доступной. А ей нужно было как-то зарабатывать себе на хлеб. Как раз в то время муж госпожи Катины открыл гостиницу «Лидо». Среди клиентов преобладали американские и английские офицеры оккупационной армии, а также артисты. Вассо Манолиду, одна из дочерей владельца гостиницы, та, что отправила Павлину к профессору Анастопулосу, уже в ту пору была популярной актрисой. Она жила в гостинице со своим мужем и импресарио Критасом, человеком очень красивым, тоже очень известным и амбициозным… В гостинице вечно мелькали звезды Национального театра — Мелина, Горн, Мари Арони… Все эти знаменитости, как ни в чем не бывало, пили вместе кофе… Гостинице требовался бухгалтер. Шриссула обратилась к администратору.

— Был февраль 1945 года, — сказала Шриссула, — второе февраля… Еще одна поворотная дата.

— Второе февраля? Мой отец погиб второго февраля…

— Вот видишь, а я в этот день познакомилась с Павлосом. Судьба… Еще там был владелец гостиницы, муж госпожи Катины, господин Панайотис. На него достаточно было взглянуть, и сразу становилось понятно, что это ходок первейшей категории. Он осмотрел меня так, как, знаешь, умеют некоторые мужчины, те, что действительно любят женщин. Они тебя окидывают взглядом в одну секунду, сверху вниз, и хоп, ставят тебе оценку. Короче, я поняла, что получу место!

— Что он тебе сказал? Расскажи!

— Он мне сказал: так вы еще и считать умеете?

Подруги от души посмеялись.

— А потом он бегал за тобой?

— Честное слово, ты все хочешь узнать!

— А ты не хочешь рассказывать?

— В другой раз… Главное, что в этот день я встретила Павлоса…

— Он уже тогда хромал? — спросила Павлина.

— Нет, я потом тебе про это расскажу, ты поймешь. Его как раз только что приняли на работу в качестве консьержа. Он был старше меня на семнадцать лет, вдовец. Его жена погибла три года назад во время несчастного случая с трамваем, в Патиссьоне, они там жили. Тогда он работал консьержем в гостинице «Омониа». Их дочь вышла замуж, уехала жить в Салоники, и Павлос остался один. Это был человек невероятной доброты и мягкости. Он ухаживал за мной, как в кино, про которые рассказывала Мирто…

— Он был немножко смешной?

— Да, немножко… Но такой внимательный… Я чувствовала себя очень одинокой, очень переживала из-за своего неудачного замужества, я поддалась, и вот… К концу года мы поженились.