Метин Ардити - История одного предательства, одной страсти и трех смертей

С утра до самого позднего вечера клиенты и служащие видели ее рядом с входными дверями гостиницы, всегда в черном платье и старых шлепанцах, нисколько не озабоченную своим внешним видом, с небрежно причесанными седыми волосами. Она постоянно опиралась о канапе рукой, из-под которой выглядывала огромная связка ключей. В связке было около сорока ключей: от входа, от кухни, от кладовой, от бельевой, от склада, от всех номеров — короче, все ключи гостиницы, находившейся под постоянным и абсолютным контролем госпожи Катины. Персонал доступа в служебные помещения не имел, разве что с согласия хозяйки, смотревшей на всех сотрудников неодобрительным оком.

Заметив вошедших Стеллу и Павлину, Павлос покинул свою стойку, приблизился, волоча ногу, к диванчику владелицы отеля, поджидая двух портних и улыбаясь так широко, словно собирался поздравить их с каким-нибудь необычным свершением. Это радушие объяснялось его добрым к ним отношением. Консьерж знал, что госпожа Катина любит придираться к женщинам. Павлос воспользовался своим положением любимчика хозяйки, чтобы вынудить ее встретить портних с хотя бы минимальной любезностью или без ядовитых замечаний.

Он помог хозяйке отеля подняться с канапе: старая дама поцеловала обеих женщин, сделав это, ввиду особенностей своего характера, очень неохотно еще и потому, что прямо над левым уголком рта у нее красовалась большая бородавка, и госпожа Катина знала, что эта злополучная деталь отнюдь не делает ее объятия более приятными для окружающих.

Никаких слов приветствия у нее не нашлось.

— Вам приготовили все, что нужно для наматрасников, — только и сказала она, — идемте.

Прачечная, построенная во внутреннем дворике на манер зимнего сада, примыкала к стене гостинице по всей его длине. Внушительных размеров стиральная машина, два больших гладильных цилиндра и сушилка занимали угол помещения. Для шитья была отведена середина комнаты, здесь стояли швейная машина с педалью, огромный квадратный стол и два стула. Оставшееся незанятым пространство использовалось для хранения садовой мебели.

На квадратном столе, среди наваленных кучей старых белых простыней, лежал рулон ткани, завернутый в шелковую бумагу.

— Возьмите полотно от старых простыней, — произнесла госпожа Катина ворчливым тоном.

Казалось, она уже начала подозревать двух женщин в желании потратить прекрасную ткань на ту часть наматрасников, которая не будет видна.

— Хотите, — предложила Стелла, — я могу обшить их каймой под прямым углом?

— Используй обрезки этого полотна, — велела хозяйка гостиницы.

Она развернула шелковую бумагу и показала очень красивую ткань шириной примерно в шестьдесят сантиметров. Белая материя с тонкими серыми полосками, несомненно, являлась остатком, потому что начальная ее ширина явно составляла то ли сто сорок, то ли сто шестьдесят сантиметров. Отрез казался очень большим, его длина достигала, по-видимому, нескольких десятков метров.

— Матрасы имеют шестьдесят сантиметров в ширину и метр восемьдесят в длину. Я даю восемьдесят сантиметров на складки. На каждый матрас с учетом двойной длины пойдет шесть метров. Мой муж принес семьдесят метров этой ткани для оборок наматрасников, хватит на десяток. Остальное пойдет на кайму под прямым углом.

Стелла поняла, что муж госпожи Катины, видимо, купил остаток партии у одного из перекупщиков с улицы Гермеса. Идея с наматрасниками явилась не причиной, а следствием покупки ткани. Госпожа Катина была великий эконом.

— Я займусь оборками, — сказала Стелла. — А Павлина будет сшивать и обметывать полотнища.

— Наматрасники — это настоящая роскошь. Я требую безукоризненной отделки, — добавила хозяйка гостиницы. — Иначе работа теряет смысл. Мне нужен повод, чтобы поднять цену на номера.

— Все будет, как вы хотите, госпожа Катина, не волнуйтесь. Я сделаю две складки под прямым углом и пришью изнанку к изнанке, дважды подрублю на сантиметр снизу и сверху, потом отглажу, обметаю и прострочу, отступив на пять сантиметров от края. Так хорошо?

— Ну, давай действуй.

Выказать удовлетворение более откровенным способом было для госпожи Катины делом непосильным. Она вышла из комнаты, а Стелла и Павлина приступили к работе.

Не прошло и часа, как Павлина закончила обметку первого полотнища. Изготовление оборок, которым занималась Стелла, оказалось делом гораздо более сложным, поэтому, закончив с третьим полотнищем, Павлина попросила Стелу разрешить ей сделать оборку. В этом случае к концу дня они смогут показать госпоже Катине три готовых наматрасника. Видя, что Павлина отлично справляется с работой, Стелла согласилась: