Метин Ардити - История одного предательства, одной страсти и трех смертей

Фотини уже два дня рыскала по Пирею в поисках веревок, сетей, заклепок и подковных гвоздей. Арис поехал вместе с ней.

В тот день, шестнадцатого августа, Спирос и Никос вернулись с поля с блестящей от пота кожей, в мокрых рубашках, с влажными волосами. Лицо Спироса покрывал багровый румянец. Перед тем как уйти в море, братья проглотили дома по миске бобов. Поскольку их шестиметровая лодка не имела тента, они еще четыре часа закидывали сети под палящим солнцем. Попав домой только к шести часам вечера, Спирос горел в лихорадке. Он пошатывался, едва стоял на ногах, и брату пришлось помочь ему подняться по ступенькам лестницы, ведущей на второй этаж.

— Оставляю его на тебя, — сказал Никос.

— Ладно, — кивнула Магда.

— Если что-то понадобится — зови, — добавил Никос.

Магда промолчала. Она уложила мужа в постель, раздела и дала ему весь остававшийся в доме запас хинина. К одиннадцати вечера действие лекарства закончилось. У Спироса начался бред, не прекращавшийся до полуночи. Магда надела халат и спустилась за хинином к Фотини. Постучавшись в дверь первого этажа, она вспомнила, что свояченица в отъезде, остановилась и собралась уже вернуться к себе, как вдруг услышала доносившийся из комнаты шепот. Думая, что Никос приглашает ее зайти, Магда толкнула дверь. В комнате царила темнота. Магда стояла неподвижно. Когда ее глаза привыкли к темноте, она заметила через открытую дверь какое-то движение в спальне Никоса и Фотини. Кто-то мелко трясся и прерывисто дышал. Сначала Магда не поняла, в чем дело. Потом чуть не упала в обморок.

Растянувшись на кровати, совершенно голый Никос мастурбировал. Как только он почувствовал присутствие постороннего, прекратил свое занятие, повернул голову и, узнав Магду, пристально посмотрел на нее.

Магда вдруг вся взмокла. Ладони у нее вспотели. Спина, подмышки, бедра — все стало мокрым. Никос продолжал смотреть на нее. У Магды закружилась голова. Она пошатнулась. Никос протянул ей руку, она вцепилась в нее. Несколько секунд хранила шаткое равновесие. Потом отпустила руку Никоса, подошла к кровати, одним движением подняла ночную рубашку вместе с халатом и села ему живот.

— Я оставляю вас, Магда и Павлина, — сказал Космас. — Наступило время слез. Надо встретить его достойно. Это хорошо и даже справедливо. Спите спокойно в эту ночь. И пусть завтрашний день принесет вам обеим покой и придаст сил.

На следующий день Павлина дождалась, пока мать уйдет на молебен, в полной тишине оделась и покинула дом.

По улице, вытянувшейся вдоль берега моря, еще струилась остатки вчерашних потоков воды, но дождь прекратился, а небо стало фиолетовым, почти лиловым.

Мостки швейцарцев были мокрыми от дождя и морской влаги. Павлина легла на живот, раскинула крестом руки, прижалась губами к доскам. Она лежала без движения несколько долгих минут. Потом села, сухими, погасшими глазами нашла бухту Тигани, в которой три месяца назад выловили тело Ариса. И сказала:

— Кто увидит первую улыбку нашего ребенка, Арис мой? Кто осушит губами его первые слезы? Кто прижмет его к груди? Кто утешит? Кто полюбит его? Скажи мне, Арис мой.

Потом она встала и пошла по дороге к Святому Николаю.

Воскресенье, семнадцатое ноября 1957 года

Павлина узнала сестер Папазоглу с первого взгляда. Одна держала другую под руку, обе кутались в черные, модного покроя, пальто. Разница в возрасте составляла у них десять лет, но они могли показаться близнецами. Обе маленькие, худенькие, смуглые. Лица с жесткими, но правильными чертами обрамлены густыми волосами. Удлиненные, черные глаза смотрят пронзительно и настороженно. Они рассматривали пассажиров «Нераиды» так, словно собирались опознать преступника. Обе тоже сразу узнали Павлину.

— Мы сестры Папазоглу, я — Стелла, — сказала старшая.

Пронизанные серебристыми нитями волосы придавали ее лицу суровую элегантность.

— Здравствуйте, я — Деспина, младшая сестра.

Павлина смущенно засмеялась и поздоровалась:

— Здравствуйте, госпожа Стелла. Здравствуйте, госпожа Деспина.

В автобусе по дороге из Пирея во Вьё-Фалер говорила только Стелла. Деспина ограничивалась кивками или поддакивала, бросая на Павлину испуганные взгляды, словно боялась, что сестра упрекнет ее за неуместную доброжелательность.

Город должен был ошеломить Павлину, ведь по ее острову колесили только конные экипажи. Автобусы, машины, череда домов, толпы прохожих — все это она видела впервые. Но ничто ее не трогало.