Михаил Мамаев - Босфор

— Прощай, Дениз! Прощай все, что с тобой связано!

И с силой оттолкнулся от борта, целясь в маленькую тень катера, последнюю мою надежду, летящую по ледяной воде.

Лежал на песке голый, и рядом голая спала Наташа. Вокруг лежали другие голые люди и не обращали на нас внимания. Солнце палило изо всех сил.

Память медленно возвращалась.

Наконец я вспомнил, что меня зовут Никита, что у меня дом в Марбелье и «долька» в сети русских ресторанов Марокеш на Мальдивах. И тогда я понял, что уже не сплю.

— Наташа, — прошептал я, бережно беря девушку за плечо. — Кажется, мы проспали вечность. Надо бы спросить, какое сейчас число.

— Доброе утро, — сказала Наташа, не открывая глаз.

— Скажи лучше — добрый день. Посмотри вокруг. Мы попали в общество нудистов. Или людей, лишившихся в жизни всего. Если, конечно, это не одно и то же.

Наташа открыла глаза, потянулась. Она с удовольствием посмотрела вокруг, как будто была основателем новой секты. И радостно рассмеялась.

— Вот это да! — прошептала она, спохватившись. — Похоже, они решили, что раз мы голые, значит это специальное место и можно никого не стесняться.

— Похоже. Но лучше уйти. Я не настолько свободен и современен, чтобы раскрывать все свои секреты.

— Кажется, раньше ты относился к этому проще.

— Это было твое влияние. Или у меня не было от людей секретов.

Оделись.

Я проводил Наташу до отеля.

— Что будешь делать? — спросила она, прежде чем уйти.

— Что может делать праздный путешественник, имеющий сутки на осмотр местных достопримечательностей? Возьму машину и на поиски приключений. Мы отходим в двадцать два. Так что время есть.

— Здорово! Я тоже хочу!

— Поехали.

— Я не могу без Поля.

— Какие разговоры? Конечно, мы поедем втроем.

— Русский язык удивительный! Я тоже хочу на нем говорить и участвовать в вашем разговоре.

Обернулись.

— Диана! Вот здорово! — обрадовалась Наташа. — Значит мы едем вчетвером?

— Мы с Дианой пока возьмем автомобиль, — сказал я. — А ты, Наташа, сходи за Полем. Только не задерживайтесь. Надо еще позавтракать. Я голодный, как волк. Или как заяц, думающий, что он волк.

Через месяц сидел в кафе на берегу Средиземного моря. Был небрит, космат и добродушен.

Шрамы на лице затянулись.

На душе тоже.

Передо мной лежали свежие газеты. Пил кофе и просматривал их. Это вошло в привычку. Весь месяц я внимательно следил за газетами, чтобы не пропустить информации о происшествии на Босфоре.

Газеты ничего об этом не писали.

Через три часа из Анталии на греческий Кипр отходил мой турбоход. Я собирался купить там визу и задержаться.

В Анталии было уже тепло. Правда, купаться отваживались немногие. Я не купался, но с утра до вечера валялся на пляже. Отсыпался после ночных бдений, спрятавшись от ветра за фанерным забором, ограждавшим лодочную станцию.

Солнце было нежное, оставляло ровный золотистый загар.

Память стала похожа на солнце.

Она не обжигала и не причиняла боль.

А только поднималась в определенное время и в определенное время заходила, давая возможность дышать.

В Анталии я торчал уже несколько дней, следя за расписанием турбоходов и перемещением по городу патрульных полицейских машин.

Я добрался сюда автостопом, проделав путь вдоль всего юго-западного побережья.

Иногда работал.

Мне удалось собрать немного в дополнение к отложенному на черный день еще в Стамбуле, что умудрился не утопить.

— Скучаешь?

Обернулся и увидел Володю.

— Завтра будем на Кипре, — мечтательно сказал он, словно стоял где-нибудь в Тундре, по колено в вечной мерзлоте.

Я должен был Володе триста американских долларов.

Он проведет на палубу и спрячет в каюте.

Триста долларов за свободу.

Копейки!

— Какие здесь девушки! — Володя прищелкнул языком. — Целый день снимал.

Он потряс видеокамерой.

— Это курорт, старина, — сказал я. — Здесь отдыхает полсвета. Есть, из чего выбирать.

— У меня в круизе есть девушка, — нахмурился Володя. — Даже три… Выбирать — не мое.

Подошли к кораблю. Это был большой белый лайнер Федор Шаляпин с украинским флагом на трубе.

У трапа стоял грузовик. С открытого борта торговали пивом и сигаретами. Вокруг выжидали пассажиры.

— Подожди, — сказал Володя.

Я примкнул к очереди, чтобы не бросаться в глаза.

Володя вернулся сияя, как медный таз.

— Все нормально, старик. За мной!

Мы взошли по трапу мимо дежурного офицера. Я кивнул. Он даже не посмотрел. Как будто я не шел, а летел в виде облака из сигаретного дыма и алкогольных паров, накопленных Володей за неделю путешествия.