Михаил Мамаев - Босфор

«Они были не из тех, кому подставляют блюдечко с молоком… — вспомнил я, — а из тех, кто, уходя, превращается в точку на горизонте…»

Эта фраза когда-то была то ли где-то подслушана, то ли прочитана, то ли приснилась. Теперь она всплыла в памяти, просыпалась сквозь пальцы остывшим за ночь песком.

Вдруг эта точка сейчас исчезнет?

И я снова останусь один, наедине с чужим морем и чужим небом, и неведомыми ветрами?

«Только не теперь! — подумал я. — Нужна передышка!

Пусть придет новый день, пусть проснусь в незнакомой комнате, и за окном окажется неузнаваемый пейзаж, и люди вокруг будут говорить на непонятном языке. Пусть это случится завтра. Но этот сон сейчас должен остаться со мной.

Сильные иногда имеют право на слабость.

И бегущие — на отдых».

— Никита! — донесся из моря родной голос. — Что же ты не плывешь? Дельфины украдут меня!

Разделся и, не раздумывая, прыгнул в море. Вода показалась ледяной. Перехватило дыхание. Но через мгновение тело рассыпалось на тысячи осколков и растворилось в воде.

Перевернулся на спину и поплыл.

Над головой распахнулось огромное синее небо в первых лучах солнца.

Захотелось крикнуть изо всех сил: «Люблю эту жизнь, черт подери! Люблю со всеми радостями и горестями! Хочу быть всегда пьяным от радости! Хочу всех сделать счастливыми!». Но сдержался и крикнул только:

— Наташа! Доброе утро, Наташа! Я к тебе!

Прошло два месяца. Дениз продолжал находить Наташе работу. Она снялась в новом рекламном ролике и фотосессии для известного глянцевого журнала. Ролик во всю крутили по телевизору, а фотографии должны были появиться в февральском номере.

У меня не было даже кастингов.

Мы подготовили номер для Артекин-бара. Артекин долго придирался, просил что-то переделать и доработать, словно собирался послать нас на чемпионат мира за свой счет. Он тянул время и, в конце концов, отказался. У него не было денег, чтобы платить. Бар терпел убытки из-за недостатка посетителей.

В сериале снялась только Наташа, да и то лишь в одной серии. По сценарию русская девушка безумно влюбляется в турка — так авторам показалось правдивее — и от безответной любви бросается с моста… Турка сыграл турецкий актер — требовалось идеальное владение турецким.

Наташа репетировала, учила текст, а я общался с коллегами и помогал Наташе, если требовалось. Все-таки это был ее дебют. Наташа неплохо справлялась, режиссер Тунч хвалил. Иногда я ловил на себе ее сочувственный взгляд…

Я продолжал работать в баре. Посетителей приходило много, мне повысили зарплату. Работал теперь четыре раза в неделю.

Мы вернули долги, но из экономии переехали к Жале. Она отдала нам спальню, а сама перебралась в кабинет, на раскладушку.

Жале постоянно требовала внимания. Стоило, например, заговорить по-русски, как она немедленно встревала и спрашивала, о чем мы. Находясь в другой комнате, кричала, чтобы говорили громче, а то не слышно. Не мыла за собой посуду. Изображала обмороки за просмотром кулинарных поединков. Шпионила в спальне. Если ей не звонили пару дней, просила обзвонить знакомых и сказать, что она умерла… Это нервировало.

Хуже всего, что Жале не запиралась в уборной. То и дело натыкался на нее.

— Жале, ты не могла бы запираться? — спросил корректно.

— Нет, — так же корректно ответила Жале. — Вдруг я умру или упаду в обморок — как вы меня вытащите?

Редко прошу о чем-то Бога. Но Жале не оставила выбора.

«Дорогой Бог, не позволь ей попытаться умереть сейчас, пусть подождет хоть пару минут!» — взмолился я, когда в очередной раз наткнулся на Жале в позе интимной задумчивости. Бог отнесся с пониманием.

Жале считала себя потомственной турецкой аристократкой. На деле это означало, что можно доставать деньги как угодно и где угодно, только не заниматься монотонным повседневным трудом. Из-за денег Жале и терпела нас в своей спальне, и своей кухне, и своей жизни. Хотя везде всячески подчеркивалось, что это благотворительность с ее стороны.

Иногда Жале подрабатывала гримершей. Кстати, так они с Наташей и познакомились еще до моего приезда. Но Наташа больше никогда не доверяла ей лицо — это было опасно.

Мои дни были похожи. Подъем, горячий душ, крепкий кофе. Искать работу…

Не брезговал ничем. Грузил хлеб, выносил мусор, мыл окна и витрины, автомобили на заправках. Там были постоянные сотрудники. Но у них иногда что-то приключалось. Тогда мир прибегал к моей помощи.