Джонатан Бейн - Фанатка

— Я чувствую себя… — Она запнулась, смущенно повела плечами, улыбнулась и договорила: — Дура дурой с этой своей просьбой, но…

«Вот, — подумал Питер, — вот почему я не могу одеться в черное: ощущал бы себя дурак дураком».

Незнакомка сунула руку в объемистую черную сумку, которая висела у нее на плече; длинные ремешки были украшены серебряными черепами.

Питер невольно отпрянул, словно ожидал, что она вынет из сумки пистолет или нож или еще что-нибудь опасное. Ну что за дурость? Это же на него действует книга: вспоминаются свои собственные строчки про то, как жили и не своей смертью умерли его герои. Быть может, Питер подсознательно ждет мести? Ведь не будешь богом вечно, когда-нибудь настанет время пожинать плоды. Однако разве убийца скажет: «Дура дурой»?

К счастью, незнакомка не заметила его испуганного движения. Она вынула из сумки книгу «Анжела по прозвищу Ангел» и протянула томик Питеру.

— Первое издание, — сказал он, посмеявшись в душе над собственными страхами. Взял книгу, повертел в руках, раскрыл на первой странице. — Где вы ее взяли?

— Она у меня была всегда, — ответила незнакомка.

Первое из многочисленных изданий, и на суперобложке — самая первая картинка. Чуть расплывчатая фотография молодой девушки: лишь верхняя часть лица, без губ и подбородка. Густо накрашенные глаза, короткие смоляные волосы, прямая челка до бровей.

— Их всего тысяча экземпляров. — Питера восхитил упругий, не замятый переплет и страницы с такими ровными, не замусоленными уголками, как будто книгу не просто не читали, а вообще она лишь вчера из типографии. — Издатель не верил, что она будет продаваться.

— Полагаю, он ошибся, — отозвалась незнакомка все так же застенчиво.

— Но обложка мне никогда не нравилась, — добавил Питер.

— Что вы! — возразила женщина. — Обложка превосходна.

— Вы думаете? — Он внимательно на нее поглядел. Ах вот оно что! Почти зеркальное отражение: девушка на обложке и зеленоглазая незнакомка — на одно лицо. Теперь понятно, что ее связывает с этой книгой.

Она тихонько погладила фотографию, и Питер окончательно уверился в том, что его догадка верна.

— Это я, — незнакомка с улыбкой глянула на него снизу вверх.

— Ну, коли на то пошло, — отозвался Питер, смущенный ее откровенностью, — вы куда красивей, чем эта девица.

— Эта книга — я, — проговорила незнакомка, словно не слыша его комплимент.

Затем подала ему шариковую ручку:

— Подпишите, пожалуйста.

— Конечно. — Он принужденно улыбнулся.

— Напишите: Дине, — попросила она.

— Дина, — повторил Питер, вслушиваясь в то, как звучит ее имя. Красиво.

— Это значит «Бог судил», — пояснила женщина.

— Правда?

Он был приятно удивлен. Сам он, подбирая персонажам имена, обязательно выяснял их значения. Но многим ли обычным людям известно, что означает их собственное имя? Мало кто этим интересуется. «Питер», к примеру, означает «камень». Не очень-то ему подходит — характер у него мягкий и воля слабовата.

— Ваше имя вам подходит? — спросил он.

— Мне думается, да, — отозвалась Дина.

Питер открыл книгу на титульной странице:

— Написать ли вам что-нибудь эдакое, особенное?

Она ответила без колебаний:

— Вы это уже написали. Я имею в виду — свой роман.

Питер улыбнулся — на этот раз намного искренней, подписал и вернул Дине книгу. Обидно, что сам он не умеет говорить столь же легко и свободно. Гораздо лучше получается сплетать слова в романе.

— Огромное спасибо. — Дина с сияющей улыбкой поглядела на полученный автограф, аккуратно закрыла новехонький с виду томик и убрала его в сумку.

— Вы готовы? — грянул у Питера за спиной голос Сэма — громкий уверенный голос режиссера, который олицетворял собой действие и движение.

— Готов, — кивнул Питер. И затем очень вежливо задал вопрос, который после не раз вспоминал — и неизменно спрашивал себя, не звучал ли в его тоне прозрачный намек на флирт: — Мы идем тут неподалеку пропустить по стаканчику, не хотите ли с нами? То есть, если у вас нет иных планов.

Других планов у Дины не было.

Он не умолкал ни на миг.

Актер Тони Риальто — или Биальто, или еще как-то, нечто из кинематографа двадцатых годов. Дине было безразлично, как его зовут, и она не запомнила.

В пьесе он играл Ричарда. Женатого мужчину, пользующегося услугами проститутки, который ввел Анжелу в роскошный новый мир, когда она откликнулась на объявление в еженедельной нью-йоркской газете «Виллидж Войс»: «Щедрый мужчина ищет любящих приключения благоразумных девушек, которые желают получить самое лучшее в жизни».