Майкл Ондатже - Призрак Анил

Сидя на краю ванны, он смотрел на нее: закрытые глаза, полная отрешенность. Она коротко остригла волосы. Сильно похудела. Он видел, что она еще сильнее полюбила свою профессию. Работа изматывала ее, но вместе с тем придавала сил.

Наклонившись вперед, Анил вытащила пробку и опять легла, чтобы чувствовать, как вытекает вода. Потом встала на кафельный пол, ее тело осталось безучастным к полотенцу, которое он прижал к ее смуглым плечам.

— Я знаю название нескольких костей по-испански, — похвасталась она. — Я немного говорю по-испански. Это omoplato. Лопатка. Maxilar — верхняя челюсть. Occipital — затылочная кость. У нее слегка заплетался язык, как будто она вела обратный счет под действием анестезии. — Там работают самые разные люди. Известные патологоанатомы из Штатов, которые не могут протянуть руку за солью, не ухватив при этом женщину за грудь. И Мануэль. Он местный, поэтому он не так защищен, как мы. Однажды он мне сказал: «Когда я устаю копать и мне хочется бросить, я думаю, что в этой могиле мог бы лежать я сам. Мне не хотелось бы, чтобы кто — то перестал меня откапывать…» Я всегда вспоминаю об этом, когда мне хочется отдохнуть. Я засыпаю, Каллис. Мне трудно говорить. Почитай мне что-нибудь.

— Я написал статью о норвежских змеях.

— Нет, не надо.

— Тогда стихи.

— Да. Всегда.

Но Анил уже спала, на ее лице была улыбка.

Cubito. Omoplato. Occipital. Сидя за столом на другом конце комнаты, Каллис записал эти слова в записную книжку. Анил утопала в белой льняной постели. Ее рука постоянно двигалась, как будто счищая землю кисточкой.

Проснувшись около семи утра — в номере было жарко и темно, — она соскользнула с широкой кровати, где все еще спал Каллис. Она уже скучала по лаборатории. Скучала по волнению, охватывавшему ее, когда над алюминиевыми столами вспыхивал свет.

Спальня в Майами напоминала бутик — вышитые подушки, ковры. Она вошла в ванную, умылась, плеснула холодной воды себе на волосы и окончательно проснулась. Встала под душ, пустила воду, но спустя минуту вышла, так как ей кое-что пришло в голову. Не потрудившись вытереться, она расстегнула рюкзак и вытащила из него большую старую видеокамеру, которую привезла с собой в Майами, чтобы заменить микрофон. Подержанная телекамера начала восьмидесятых годов принадлежала бригаде судебных медиков. Анил пользовалась ею на раскопках и привыкла к ее тяжести и несовершенству. Она вставила в нее кассету, подняла ее на мокрое плечо и включила.

Начав с комнаты, она вернулась в ванную и сняла себя в зеркале, быстро помахав рукой. Крупным планом ткань полотенец, крупным планом по-прежнему льющаяся из душа вода. Встав на кровать, она сняла голову спящего Каллиса, его левую руку, лежавшую там, где она всю ночь была рядом с ним. Свою подушку. Опять Каллиса, его рот, стройные ребра, вниз с кровати на пол, крепко держа камеру, потом к его лодыжкам. Она отступила назад, чтобы взять в кадр валявшуюся на полу одежду, потом стол с его записной книжкой. Его почерк крупным планом.

Вынув кассету, она спрятала ее под одеждой в его чемодане. Положила камеру к себе в рюкзак и, вернувшись в постель, улеглась рядом с ним.

Они лежали на кровати в ярком солнечном свете.

— Не могу представить себе твое детство, — сказал он. — Я совершенно тебя не знаю. Коломбо. Там скучно?

— Скучно дома. Снаружи бушуют страсти.

— Не возвращайся туда.

— Не буду.

— Один мой друг поехал в Сингапур. Везде кондиционеры! Как будто он провел неделю в «Селфриджес».

— Наверно, люди из Коломбо были бы рады оказаться в «Селфриджес».

Эти спокойные краткие мгновения, когда они лениво переговаривались после близости, были лучшими в их совместной жизни. Для него она была свободной, забавной и красивой, для нее он был женатым, всегда интересным и постоянно готовым к самозащите. Два из этих трех моментов не сулили ничего хорошего.

Они встретились при других обстоятельствах, в Монреале. Анил участвовала в конференции, и Каллис случайно столкнулся с ней в вестибюле гостиницы.

— Я смываюсь, — сказала она. — С меня довольно!

— Пообедай со мной.

— У меня есть планы. Сегодня вечером я обещала встретиться с друзьями. Можешь пойти вместе с нами. Мы целыми днями слушали доклады. Если ты пойдешь, обещаю худшую в Монреале еду.

Они ехали через пригороды.

— Ты говоришь по-французски? — спросил он.

— Нет, только по-английски. Но я умею писать по — сингальски.

— Это твой родной язык?