Майкл Ондатже - Призрак Анил

В первое утро Ананда проснулся рано, отправился на ближайший сельский рынок, купил немного свежего пальмового сока и сел у деревенского колодца. Он заводил беседу с каждым, кто к нему подсаживался, угощал сигаретами и наблюдал за поведением местных жителей, их особыми позами и чертами лица. Ему хотелось узнать, что здесь пьют, едят ли ту пищу, от которой щеки становятся пухлее. Полнее ли здесь губы, чем в Баттикалоа? И еще: как люди смотрят, какие здесь прически. Ходят ли они пешком или ездят на велосипеде? Используют ли кокосовое масло для приготовления пищи, мажут ли им волосы? Проведя целый день в деревне, он отправился в поле и набрал три мешка глины. Смешивая два мешка коричневой глины с мешком черной, он мог получить бесконечное разнообразие оттенков. Затем, купив в деревне несколько бутылок арака, он вернулся в валавву.

Он поднимался на рассвете, садился в квадрат, освещенный солнцем, и перемещался вместе с ним, как кошка. Иногда он глядел на череп, и этим дело ограничивалось. Он отправлялся в деревню и возвращался оттуда с разноцветной бумагой для воздушных змеев, почечным салом или пищевыми красками, а однажды притащил два старых патефона и набор пластинок на семьдесят восемь оборотов.

Из всех возможных помещений в огромном доме Ананда выбрал комнату, где прежде работал художник. Хотя он ничего не знал об истории этого места, ему понравилось освещение комнаты со словами МАКАМКРУКА и МАДАНАРАГА на стенах. Она выходила во внутренний двор, где трудилась Анил. Утром, когда Ананда приступал к работе над черепом, в его комнате звучала музыка. Тенор бодро начинал мелодию, некоторое время держался заданного ритма, но ближе к концу сбавлял темп. Заглянув из любопытства внутрь, Анил увидела Ананду, вертевшего ручку патефона. Рядом стоял другой патефон — с вылепленным из глины постаментом, на котором красовался череп. Свободной рукой Ананда мог вращать его, как гончарное колесо, влево или вправо.

Техника реконструкции была знакома Анил. При помощи булавок с красными головками Ананда отмечал толщину плоти над костью, затем накладывал поверх слой пластилина, соразмеряя его толщину с расположением булавочных головок. В конце работы он вдавит в глину тонкие слои резинки, чтобы сформировать лицо. И тогда это лицо, составленное из разнообразных предметов домашнего обихода, уподобится монстру из дешевой лавки.

Когда Сарат уехал на три дня в Коломбо, Анил почти не общалась с Анандой. Мастер, рисовавший глаза, превращался в пьяного шахтера, а тот, в свою очередь, в реставратора головы. Они с шумом передвигались по дому, не замечая друг друга; с первого же дня начатки вежливости были отброшены. Анил по-прежнему относилась к этому проекту как к причуде Сарата.

Вечером она уносила в амбар все оборудование, которое мог попортить дождь. К тому времени Ананда уже пил. Пока он не приступил к работе над головой, его привычка не внушала опасений. Теперь он легко раздражался, если кто-то переставлял его еду на кухне или когда ухитрялся порезаться перочинным ножом, что происходило регулярно. Однажды, когда она проводила замеры костей, он, пробираясь к дневному солнцу, задел саронгом о стол. Она прикрикнула на него, он повернулся и с яростью заорал в ответ. Затем последовал молчаливый и еще более яростный взгляд. Он удалился к себе, и Анил испугалась, что сейчас оттуда выкатится череп.

Вечером, выйдя из дома с фонарем, она отправилась его искать. Она была довольна, что он не явился к обеду (каждый готовил себе еду сам, но ели они вместе, молча). К половине одиннадцатого он еще не вернулся, и, прежде чем запереть дом — обычно это делал он, — она подумала, что стоит поискать его немного для порядка, и вышла с фонарем в темный двор.

Он лежал на низкой стене в бесчувствии, в одном саронге. Поставив на ноги, она взвалила его на себя и побрела назад.

Анил не любила пьяных. Не находила в них ничего забавного или романтичного. В прихожей, куда она его втащила, он рухнул на пол и мгновенно уснул. Разбудить его или сдвинуть с места было невозможно. Зайдя к себе в комнату, она вернулась с плеером. Маленькая месть. Надев на него наушники, она включила плеер. Том Уэйтс, поющий «Dig, Dig, Dig» [17] «Копай, копай, копай» (англ.) — рефрен марша гномов «Heigh- Но», спетого Томом Уэйтсом для пластинки «Stay Awake: Various Interpretations of Music from Vintage Disney Films». из «Белоснежки и семи гномов», проник в его мозг, и Ананда в ужасе вскочил. Должно быть, он решил, что слышит голоса мертвецов. Он закружился, словно был не в силах убежать от звуков внутри его, и наконец сорвал с головы провода.