Дэвид Стерри - Цыпочка

— Ты клянешься? Без секса? — подчеркнул я последний вопрос.

— Клянусь задницей своего мертвого папаши! Судья не трахается с мальчиками, но он любит, чтоб его унижали. Ну, с кем не бывает. И, кроме всего прочего, он твой явный поклонник.

Пять сотен за то, чтобы поиздеваться над Судьей? Моим поклонником? Конечно, почему бы и нет. А потом я забуду про все это дерьмо и поеду к Кристи.

Когда мне было тринадцать лет, произошло важное событие в моей жизни.

— Спокойной ночи, мама, — сказал я своим девчачьим сопрано, ложась в кровать.

А ночью мои яички разбухли, как разваренные горошины в кипящем супе.

— Доброе утро, мама, надеюсь, ты хорошо спала, — произнес я за завтраком на следующее утро баритоном.

И внезапно во мне проснулось лихорадочное любопытство к вещам, о существовании которых я раньше даже не задумывался.

Например, секс.

Что это такое, с кем бывает, где, когда и как?

Клиент вышел из ванной одетым в судейскую мантию. Санни упоминал о том, что этот человек действительно был когда-то судьей, но я никак не ожидал увидеть его в судейском прикиде.

Я приехал в Гриффит-парк минут десять назад, нашел ключи под ковриком и повел себя согласно полученным инструкциям. В квартире никого не было, и если я и боялся, то совсем чуть-чуть.

Я обвел глазами комнату — просто и элегантно: антикварный стол, два стула и маленький журнальный столик, на котором лежал пухлый конверт. Все, как обещал Санни. Я немного расслабился. Белый конверт явно что-то скрывал. Я осторожно взял его и медленно открыл. Внутри лежали пять чистеньких сотенных бумажек, и я почувствовал, как у меня потеплело на душе. Я больше не опасался, что меня кинут. Пять сотен долларов за час работы. Они прекрасно разместились в моем кармане. О да, я и правда горяч.

Написанная от руки записка, наполовину скрытая в конверте, содержала подробные инструкции о том, что мне следует делать. На столе лежала металлическая линейка.

Да, странное у меня продвижение в карьере — сначала я обязан был нагишом говорить женщинам о том, какие они красивые, а теперь, опять же нагишом, я должен сказать Судье, какой он уродливый в голом виде.

Глаза клерка, скрывающегося за прилавком, воспалены и гноятся. Мне тринадцать лет, и я пришел сюда, чтобы посмотреть свой первый в жизни порнографический фильм. Клерк вообще очень неприятный тип: изо рта у него торчит гнилой зуб, а голова непропорционально мала для его тела.

Прячась в тени, он неохотно протягивает мне сдачу с моего приобретения. Я благодарю.

В «Розовой кошечке» большой выбор видеокассет — горячие, розовые, монашки, девственницы, лесбиянки, неряхи — сразу не разберешься. Вокруг снуют какие-то мужики с журналами, разглядывающие кукол любви.

Вот Мэрилин. У нее натуральные волосы. Все органы сделаны с максимальной реалистичностью. Сверхпрочная вакуумная вагина создает удивительное всасывание. Куклу можно сдуть или надуть. Не тратьте деньги на дешевые подделки, наша Мэрилин — гвоздь сезона!

Мне сказали, что я должен сжечь инструкцию и бросить пепел в вазу. Мне нравится эта часть работы. Это придает ей налет таинственности, словно это настоящее шпионское задание. Невероятное чувство. Если меня поймают или убьют, Судья будет отрицать, что знал что-либо о моих действиях.

Спички лежат рядом с вазой, возле допотопной металлической линейки. Хозяин помнит обо всех деталях. Вероятно потому, что он был судьей. Я чиркаю спичкой, поджигаю инструкцию и бросаю ее в вазу, будто мертвого викинга, пущенного на горящем плоту в море.

Затем поднимаю металлическую линейку и шлепаю ею по ладони. При ударе она издает восхитительный хлопающий звук.

Воспоминания настигают меня, и я вдруг возвращаюсь в начальную школу Джорджа Уоллеса. В третьем классе моя учительница, девяностосемилетняя миссис Бронте, ископаемый бронтозавр, хлестнула старой металлической линейкой одному недоноску по костяшкам пальцев, и весь класс заволокло диким запахом крови.

В «Розовой кошечке» висит яркое объявление, написанное корявым детским почерком, что фильмы буду показывать в отдельных кабинках.

«Телки и жеребец».

«Жеребцы и телка».

«Жеребцы, телки и маленький пони».

Меня ничего не интересует, кроме того, что мне тринадцать лет, я дико возбужден и всего лишь хочу увидеть обычных парня с девушкой, занимающихся тем, чем занимаются нормальные люди. Мне не приходит в голову, что я, возможно, выбрал не то место, чтобы посмотреть что-либо в этом роде.