Сергей Ведерников - Пятицарствие Авесты

— Хоть бы одна машина, хоть встречная, хоть попутная — ничего, — раздражённо повторил он уже во второй раз.

— Я не понял, чего ты волнуешься? Пока ведь всё нормально? — спросил его Виктор.

— Что-то беспокойно мне… Что-то не то, но пока не пойму — в чём дело? Словно двигатель ослаб, не развивает прежней мощности.

— Может, обойдётся?

— Дай-то бог!

Виктор попытался поменять позу и сесть удобнее, поскольку был прижат размякшим Загоруйко в угол кабины к «двустволке», закрепленной рядом с сиденьем.

— Размяк, зюзя — недовольно пробурчал он. — Оделся, как в городе. В ботиночках…

Ты-то что не сказал ему ничего?

— Да мне не до этого было из-за той заправки. А сам-то что молчал?

— Да вы уже в кабине сидели, когда я пришёл. А зачем ты ружьё с собой возишь, только мешается?

— Мне не мешается, — усмехнулся Мазур. — Волки тут водятся, мало ли что…

И словно в ответ на его слова машина, резко сбавив скорость, задёргалась, двигатель заглох.

— Вот и приехали, — тоскливо сказал водитель, выключивший «печку», как называли обогрев кабины, и наружное освещение. — Топливо прихватило.

Подождав немного, он попробовал прокачать топливную систему насосом из кабины и снова запустить двигатель. Всё было тщетно. После третьей попытки проделать это обеспокоенный Виктор остановил его.

— Всё, довольно! Не хватало ещё, чтобы сел аккумулятор, тогда и правда хана! Давай смотреть — что, где?

Они выбрались из кабины, открыли капот, из-под которого теплом пахнуло в лицо.

Топливо не поступало и с принудительной прокачки, что заставило проверять всю систему начиная от бака, а сетка вынутого из него заборника была сплошь покрыта беловатой кашицей.

— Парафин, твою мать! — выругался Мазур.

Он достал паяльную лампу, разжёг её, отогрел сетку, а Виктор, понимая бесполезность этого, предложил просто пробить её в нескольких местах, чтобы избежать хотя бы её засорения. Управившись с заборником, они забрались в кабину, чтобы немного отогреться.

Однако в кабине было уже тоже не тепло. Виктор грубо растолкал спящего Загоруйко. Тот, ничего не соображая, продолжал спать.

— Что-то надо делать. Ведь он замёрзнет. Да ещё в ботиночках.

Он сильно ударил соседа по лицу. Тот застонал и открыл глаза.

— Ты что дерёшься? — угрожающе потянулся он к Виктору.

— Всё! Проснись! — грубо отвечал тот. — Возьми себя в руки и не спи. Иначе замёрзнешь.

— А что так холодно? Что случилось?

— Ещё раз повторяю — не спи!

Они снова вышли на мороз. Паяльная лампа, оставленная Мазуром на бампере, потухла. Матерясь, тот попытался снова разжечь её, но всё было тщетно.

— Я ж её утром давал одному придурку. Полная была. Он, сука, не заправил — мне вернул пустую.

Двигатель уже остыл, и тепла от него было мало, а мороз, усиленный ветром, давал о себе знать, сводя судорогой замерзающие руки, которые можно было отогреть только дыханием или долго держа в тёплых рукавицах. Несмотря на то что одежда Виктора соответствовала погоде, холод всё же начал проникать и под неё. Ещё пару раз они взбирались в кабину, где уже давно не было тепла, а напрочь озябший Загоруйко дрожал, стучал зубами и подошвами ботинок. Развести костёр было не из чего: не было ни дров, ни даже простой ветоши. Кроме всего прочего, отказала подкачивающая помпа топливного насоса. Видя, что Мазур впадает в панику, Виктор грубо прикрикнул на него. Вдвоём, по очереди, они сняли помпу, и к счастью, в машине оказалась запасная. Почувствовав, что в кабине утих оставшийся там Загоруйко, Виктор решил заглянуть в неё. Тот спал, спрятав лицо в воротник пальто. Поняв, что он замерзает, Виктор попытался снова разбудить его и, когда ему это удалось, за руку вытащил полузамёрзшего попутчика из кабины и грубо приказал, чтобы тот плясал на дороге. Мало что соображавший мужчина бестолково переминался около машины. Понимая, что иначе ему не спасти человека, Виктор вытащил из кабины ружьё, взвёл курки и сказал твёрдо:

— Пляши, иначе застрелю!

Тот непонимающе глядел на него.

— Пляши! Дурак! — сказал снова Виктор и выстрелил тому под ноги.

Инстинктивно отпрянув, он начал подпрыгивать довольно неуверенно. Понимая, что человеку надо согреться, Виктор приказал снова:

— Быстрее! — и ещё раз выстрелил таким же образом.

Теперь тот, уже не останавливаясь, смешно перебирал ногами, а по лицу его текли слёзы. Увидев, что Загоруйко несколько отогрелся и даже немного вспотел, Виктор, вынув концы шарфа у него из-под пальто, вытер ему лицо от слёз и ледышек и приказал забраться в кабину и оттереть побелевшие нос и щёки, а сам помог Мазуру завершить ремонт. Наконец дело было сделано, и после третьей попытки двигатель удалось запустить несмотря на то что в кабине было так же холодно, все были уверены, что им удалось избежать неминуемой смерти.