Сергей Ведерников - Пятицарствие Авесты

— Что-то серьёзное? — спросила она тревожно.

— Нет, нет, ничего серьёзного, — поспешил он успокоить её. — Почему ты доверяешь Михаилу — этому шофёру?

— Он хороший человек, а однажды я помогла ему. У него болела дочь и была нужна операция, дорогая, не для наших условий. В общем, ребёнок выздоровел.

— Я всегда чувствовал: кроме того, что красавица, ты ещё и святая, — благодарно сказал Виктор. — Вот и меня спасла с тем аппаратом.

— Мы давно добивались, чтобы его нам прислали, а с тобой положение было очень серьёзное, я была в панике.

— Мне говорили, что ты сама оплатила его доставку.

— Это мелочи, и потом… Я обеспеченная женщина. Мой отец, крупный чиновник в Москве, часто пересылает очень значительные суммы денег на мой счёт, хотя я и не просила и даже отказывалась.

Больше они не говорили ни о чём личном, ужинали, весело смеясь, смотря потешную юмористическую передачу по телевизору, а позднее вновь утонули в объятиях друг друга. Это была волшебная, сумасшедшая ночь, каждое мгновение которой — Виктор знал — останется с ним навсегда. Уже под утро, когда они ненадолго задремали, утомлённые бесконечными ласками, он вдруг очнулся, словно его кто-то позвал, а открыв глаза, задохнулся от благодарности: она сидела на кровати при свете ночника, смотрела на него взглядом, полным нежности, молитвенно сложив руки на груди. Он, потрясённый, протянул к ней свои, чтобы потом забыться в неистовстве поцелуев.

Неумолимо приближался рассвет, и Виктор сказал виновато:

— Нам надо поспать — сегодня мне на работу. Тебе, наверное, тоже?

— Я взяла десять дней в счёт отпуска, а тебе выписала новый больничный — у меня есть такое право, — поскольку ты ещё не совсем здоров. Я сама буду лечить тебя, хотя некоторые процедуры тебе придётся принимать в больнице.

— Впрочем, — улыбнулась она, лёжа головой у него на плече, — если мы будем вести себя так, как сегодня, тебе вряд ли поможет какое-нибудь лечение.

Виктор молчал, укрыв лицо её распущенными волосами, вдыхая их неизъяснимый чарующий аромат, благодарный за её нежданный подарок, обещавший продолжение чудесной сказки, в какой он находился.

— А нам, и правда, надо поспать, — сказала она. — Как бы там ни было, но я устала.

Сутки длилось их безмятежное счастье, а в субботу около полудня она взяла телефон, говоря, что отключила его, чтобы им никто не мешал, и, вызвав такси, заказала привезти на дом кое-какие продукты. Продукты привезли, но вновь отключить телефон она забыла, и вечером их потревожил звонок её мобильника. Взяв его, Светлана включила громкоговоритель, поэтому Виктор оказался свидетелем её разговора с мужем, спрашивавшим, почему она не отвечает на его звонки.

— Зачем я должна повторять, что ушла от тебя? — отвечала она, а Виктор подумал, что его пугает её жёсткий тон.

— Ты уже уходила однажды, и это не помешало тебе вновь вернуться, — доносилось из трубки.

— Теперь всё иначе: я люблю другого.

— Ты шутишь?! Ведь у нас дочь, и я люблю тебя!

— Ты сам знаешь, что дочь тебе не очень нужна, и сейчас ей лучше у деда с бабкой — это ты тоже знаешь. А любя меня, ты иногда мог заводить себе других женщин.

— Но любил я только тебя, — умолял голос из телефона.

— Всё! — категорично отвечала она. — Нам не о чем больше говорить.

— Кто он, твой любовник? — спросил голос в трубке, и вопрос прозвучал уже твёрдо.

— Он — не любовник, он — мой муж.

— Твой муж — я, а он, очевидно, не знает, во что вляпался!

— Ты никак угрожаешь? — насмешливо спросила она. — Учти, что при том открытии, какое я недавно сделала в отношении тебя, у тебя нет ни малейших шансов навредить нам. И не звони мне больше! Ты уже давно знаешь, что я не люблю тебя.

Она положила трубку, несколько расстроенная, и Виктор спросил её об этом.

— Как я могла забыть отключить телефон?! — сожалела она. — Этот звонок сегодня совсем некстати.

— Расскажи мне о нём, о том, как вы жили? — спросил Виктор.

— Да, да, конечно. Нам пора всё узнать друг о друге. Пойдём, попьём кофе? — предложила она.

Они прошли на кухню, где уже за столом он слушал её рассказ.

— Я училась на последнем курсе института, когда друзья познакомили меня с Павлом. Нравы студентов в институте были достаточно вольные, но я была белой вороной, что называется, поскольку родители держали меня в строгости, воспитав во мне соответствующий характер. Павел учился тоже последний год на геофизическом факультете. Он был заметным парнем, и скоро мне показалось, что люблю его. Позднее я понимала, что это не было любовью; хотя влюблённость всё же была, но после рождения дочери я была к нему уже почти равнодушна. Мне кажется, и он не любил меня, а я нужна была ему из-за моего отца, работавшего в министерстве геологии.