Андрей Курков - Бикфордов мир

А время уже двигалось к холодам, и солнцу с каждым днем требовалось все больше силы, чтобы разогнать утреннюю дымку и хоть кое-как прогреть воздух. От натуги оно краснело, но чем краснее становилось, тем меньше тепла доставалось земле.

Тайга по обе стороны от реки редела, а дальше, там, куда стремилось течение реки, виднелись поднимавшиеся к небу сопки. Когда воздух был прозрачен, Андрей, толкая тачку, не смотрел под ноги, не будучи в состоянии оторвать взгляд от этих невиданных высоких холмов, тупыми конусами таранивших низкое небо.

– Скоро устье! – говорил, глядя на сопки, инвалид. – Вон там, за этими холмами, плещется море и наверняка живут люди. Они, может быть, и на сопках живут.

Остановившись на очередную ночевку, они развели костер недалеко от воды. Земля постепенно охлаждалась и поэтому устроились они почти у самого пламени, которое чуть-чуть не дотягивалось до их рук и ног. Искры трещавшего костра стремились в низкое небо и перед тем, как потухнуть и раствориться в темноте, успевали, на мгновение замерев, стать в один ряд со звездами. Звезды тоже гасли, как искры, или иногда вдруг срывались с места и начинали падать на землю, но до нее не долетали, погаснув в пути. И от этого мельтешащего движения искр и звезд небо казалось совсем близким – протяни руку и пощупаешь его глубокую синеву, и останется на ладони ожог от случайно задетой звезды.

– Непорядок… – бурчал себе под нос инвалид, глядя на пламя. – Куда же они все подевались?! Надо было до войны равномерно население расселить, раз страна такая огромная. Скажем, двести человек на квадратный километр. Вот тогда куда ни пойдешь, а выйдешь к жилью…

– Если бы еще одно зимовье найти, – продолжал бормотать инвалид, – пусть даже без людей, осталась бы тогда всего одна «сковородка». А с одной возвратиться – не великий грех…

Однажды утром они нашли на берегу полузатопленную дырявую лодку.

Кортецкий обрадовался, но когда вытащили ее на берег, она попросту развалилась – доски были гнилыми.

– Чего ж мы раньше не додумались? – вопрошал Кортецкий. – Зачем идти вдоль реки, коли можно плыть?

Андрей удивился – как, действительно, эта мысль не пришла к ним раньше? Но вот только на чем плыть?

– Может, плот сделать? – спросил парень.

– Молодец! – одобрил мысль инвалид. – Гвозди и молоток ведь есть!

Плот построили быстро. Правда, получился он не очень надежный, но река была спокойной, никуда особенно не спешила, и это придавало инвалиду уверенности.

Работая, Андрей время от времени оглядывался на растущий недалеко от берега кедр.

– И чего ты туда косишься? – спросил Кортецкий, тоже бросив взгляд на гордое высокое дерево.

– На такой же кедр мы гудоколокол вешали, – Андрей склонил голову набок, глядя на верхушку дерева.

– Это тот, что гудел?!

– Да, – кивнул парень. – Я тогда два раза на кедр забирался, на самую крону.

– Ишь ты… Ну да тебе легче, у тебя-то две ноги.

Андрей задумчиво смотрел на плот, сбитый из стволов молодых сосен.

– Ну че, будем грузиться и отчаливать? – с выражением торжественной радости спросил Кортецкий.

– А может… – проговорил и снова замолк, задумавшись, парень.

– Что – может? – спросил инвалид. – Давай выкладывай, не темни!

– Может, давайте я «сковородку» там наверху закреплю, как колокол. Колокол-то по всей округе слышно было.

Инвалид еще раз задрал голову и посмотрел на кедр. Дерево ему нравилось – своей самостоятельностью, что ли. Стояло оно между рекой и другими деревьями, росшими скопом, и было выше и крепче остальных.

– А что, может, и дело! Какой рыбак проплывать по реке будет и обязательно услышит. Ну давай, с Богом!

Андрей взял молоток, запнул его себе за пояс, прихватил гвоздь и «сковородку», которую долго вертел в руках, не зная, как бы ее приспособить, чтобы руки были свободными.

Наконец, когда инвалид дал ему свой ремень, парень затянул его и, зажав «сковородку» между пряжкой ремня и животом, покарабкался вверх. Достигнув кроны, остановился, посмотрел вниз и почувствовал себя птицей, увидев ручей вместо реки, крошечного инвалида и игрушечную тачку.

Забил гвоздь в самую толстую ветку, нацепил «сковородку» и полез вниз.

– Ну?! – спросил Кортецкий. – Порядок?

Андрей кивнул.

– Тогда давай еще разломаем тачку, досками плот укрепим, а там и отчаливать можно! – обрадованно произнес инвалид. – Ты вот не поверишь, а я с детства моряком хотел стать. И надо же – действительно поплывем! Теперь я – капитан, а ты мой матрос. Понятно?