Виталий Павлов: Герцеговина Флор

— Мастер, — он поклонился своему бывшему педагогу. — Я расцениваю ваше решение как знак признания заслуг деятельности нашей ложи. Братьев же я смею уверить в том, что, несмотря на свой возраст, мы не оброним и капли из чаши чести, которую нам доведется нести следующие семь лет.

Князь говорил что-то еще, но смысл его слов становился все менее и менее понятен доктору Сатере. Его сознание тихо угасало. Доктор засыпал. Засыпал самым позорным образом, как какой-нибудь первокурсник на лекции по истории религии. Признаемся, он даже всхрапнул. Нет-нет, прекрасные поклонницы телезвезды, не волнуйтесь! Смеем вас уверить, в обычной жизни доктор спит тихо, как ребенок, но в тот момент от усталости, и оттого, что он спал сидя, этот неприятный звук вырвался из его уст Князь замолчал, рыцари встрепенулись, Сатера проснулся. Жутко ломило в спине, доктор выпрямился, подавляя в себе желание сладко, до хруста в Суставах, потянуться. Это его движение не ускользнуло от присутствующих. Гремя доспехами, они поднялись. Поднялся и Сатера: Заседание таким странным образом закончилось.

Слуга направился вперед, отворились двери, и ведо мыйохраной и сопровождаемый рыцарями, Сатера вошсл в парадный зал. Здесь тоже трещали смолой факелов свисали белые знамена и штандарты. На стенах красовались, играя бликами огней, щиты с фамильными гербами. В углах стояли конные статуи неведомых рыцарей. У дальней стены находился помост с таким же

резным креслом, к которому доктор и направился уже без чьей-либо подсказки. Дождавшись, когда самозванный магистр опустится на трон, рыцари построились в две шеренги, образовав своеобразный узкий проход. Этот живой коридор вел прямиком к помосту, к трону, где восседал доктор Сатера. Неожиданно зазвучал орган, величественно и умиротворяюще. К нему присоединился хор, и все вместе вылилось в торжественный гимн, при звуках которого сидеть не было никакой возможности. Однако невидимый поводырь по миру средневековых ритуалов и на сей раз удержал Сатеру на месте. Рыцари обнажили мечи и сомкнули их концы, образовав некое подобие стальной крыши. Начинался очередной таинственный ритуал, участником которого так Неожиданно стал наш искатель приключений. Орган и хор утихли, зазвучали фанфары где-то высоко. Можно было подумать, что это ангелы трубят в свои трубы. Действие захватило ученого. Распахнулись врата, прямо напротив помоста, в конце живого коридора. Вздрогнуло пламя факелов.

Он покоился на длинной сафьяновой подушке пурпурного цвета, расшитой магическими знаками. Его лезвие сияло холодным огнем, и это несуществующее в реальности пламя создавало впечатление, что Он — живой. Он двигался рукоятью вперед, приближаясь с каждой секундой все ближе и ближе. Вновь вступили хор и орган. Гимн звучал мощнее и мощнее. Меч сам плыл в руки того, кто много раз рисковал жизнью для того, чтобы хоть раз прикоснуться к нему. Какие-то глупые мысли заскакали в голове доктора.

«Меч — это — меч — та. Это почти — меч — да! Только с каким-то немецким акцентом» — вот что про- неслось в голове доктора.

Сонное оцепенение, в котором он пребывал последние два часа, сменилось лихорадкой. Доктора буквально трясло от происходящего. Меч был совсем рядом, и доктор уже различал отдельные буквы на клинкеe, которые пока еще не складывались в слова. Ждать, судя по всему, оставалось совсем недолго.

- Отныне, — голос донесся, чуть ли не с небес, — да пребудет с нами сила вечная, что таится в этом оружии!

Сказано было два раза: по-латыни и по-русски.

При звуках этого голоса процессия остановилась. На секунду затихли и хор, и орган. Но лишь для того, чтобы вступить с новой силой, еще более торжественно. Отворились боковые двери. В них стояли два рыцаря тоже в белых плащах с красными мальтийскими крестами. Подсвеченные сзади, они выглядели, скорее, изваяниями, чем живыми людьми.

Надо отдать должное неизвестному режиссеру, действие было поставлено с блеском. Голубой дым окутал фигуры рыцарей, когда они двинулись к помосту. За ними слуги несли по мечу на черных сафьяновых подушках, расшитых теми же магическими знаками.

«Эх, мою бы камеру сюда! Идиот! Лентяй! Бездельник!» — ругал себя доктор Сатера.

Ритуал зачаровывал и восхищал. Конечно, все это можно воссоздать в кино, поставить свет, сделать декорации, но он все равно будет далек от подлинного. Так фальшивые монеты отличаются от настоящих, найденных при раскопках. На древних всегда стоит печать. Печать времени, которую невозможно поддевать. Внесенные мечи отличались друг от друга по форме, но в каждом из них чувствовались мощь и заложенная кем-то неограниченная энергия. Теперь мечи образовывали треугольник.