Владислав Куликов - Совсем другая жизнь

— Хотите, я подарю вам свою книгу? — Ветров вдруг полез в сумку. — Я как раз про Таджикистан написал.

— Да?

— Упс, кажется забыл. Ой нет, вот она.

— Молодой человек, а что такое «упс»?

— Ну, это такое американское выражение, вроде — ой, блин. Или опаньки.

— Буду знать. — Толочко снисходительно улыбнулся.

Ветров протянул литературный журнал (он всегда носил в сумке пару экземпляров, чтобы при случае перед кем-нибудь похвастаться и вручить).

С книгой (точнее, повестью) вышла целая история. В Москве Ветров не забыл про свою ГЦЖ (Главную цель жизни). Он сел за книгу. Написал про Таджикистан, назвал бесхитростно: «Причал шахидов» (после чего автор этого «причала» обвинил его в плагиате — краже названия). Повесть была жутко сырой: характеры не проработаны, сюжет натянут. Но ее опубликовали в малоизвестном литературном журнале. Правда, Ветров сильно поспорил с редактором.

— Скажите, а зачем так широко раскрывать образ Бен Ладена? — спросил красный как рак редактор. — Он в книге ни к селу ни к городу. Только действие замедляет.

— Как же без него, — удивленно произнес Ветров, — да без него бы ничего и не было. Он же сыр-бор там и заварил.

— Он неинтересен, поймите, — редактор говорил возбужденно, краснел все сильнее (хотя, казалось бы, куда уж сильнее?). — Выйдите на улицу, спросите: кто такой Бен Ладен? Вам никто не ответит. Если уж вам так нужен плохиш-террорист (а с отрицательными героями у вас действительно полный завал), возьмите Басаева или Масхадова. Реальные персонажи. И у всех на слуху.

— Но их не было в Таджикистане. Они же из Чечни…

— Печально, — редактор задумался. — Послушайте, а вы не можете перенести действие в Чечню? Это же очень просто: меняете Душанбе на Грозный, а все остальное остается прежним. Тем более Таджикистан уже все забывать начали, а Чечня еще долго на слуху будет. Как я придумал, а?

Редактор довольно потер ладони, но Ветров возразил:

— Не получится. Это совершенно разный материал…

— Жаль… Но Бен Ладена все равно сокращайте, и не просто сокращайте, а выбрасывайте совсем…

Разговор состоялся 10 сентября 2001 года. А через пару дней редактор сам позвонил Ветрову и сказал:

— Я тут подумал: пожалуй, кусок про Бен Ладена можно и оставить. Вы не будете возражать?

Толочко высадил журналиста возле метро. Андрей, выйдя из «Чайки», нырнул в подземку. Каждому в метро отмерен свой отрезок жизни. Эта жизнь (как и вся жизнь) проходит в тупом движении. Вперед, и только вперед. Даже если точно знаешь: ничего хорошего там не ждет.

Поначалу карта метро была для Ветрова картой столицы. Выходя наверх, он робко жался к станциям, боясь потерять из виду заветную букву «М». Город не был для него единым целым. Скорее — группой станций метро. Вокруг каждой — свой мир. Но эти миры были так же далеки друг от друга, как планеты. Переход из одного в другой для Ветрова был только через мрачный тоннель метро…

Однако со временем черная труба, засасывающая людей, стала давить ему на нервы. Он начал искать другие маршруты передвижения: автобусом, трамваем. И открыл совсем другую Москву, которая была одним единым городом. С Красной площади можно было спокойно дойти до Арбата. А с Китай-города запросто доехать троллейбусом по узким улочкам до Рязанского проспекта. И не надо хоронить себя заживо, пусть даже на несколько минут.

Но в этот раз Ветрову быстрее было на метро. Его подхватил людской поток и понес вниз по эскалатору, по трубам и переходам. Андрея буквально забросило в вагон метро. Но сумка осталась снаружи зажатой в толпе. Ветров дернул за лямки, вырвал и повалился на других пассажиров. Те зашипели.

— Осторожно, молодой человек, — с неприязнью бросила невысокая женщина с пережженными химией волосами.

— Извините, — небрежно ответил Ветров…

Женщина повернулась к нему боком. В руках она держала литературный журнал. «Тот самый, номер!» — Андрея словно обожгло. Он осторожно заглянул ей через плечо. Женщина читала «Причал шахидов»! Это был момент, когда отчаянный военный журналист избил трех громил, завалившихся к нему в квартиру. Те просили пощады, потому что видели: парень крут. В одном из незваных гостей герой узнал однокурсника…

Читательница перевернула страницу. Она преобразилась в глазах Ветрова. Он заметил, что у нее милые кудряшки и удивительно правильный носик. «Знала бы она, кто стоит рядом», — не без гордости подумал Андрей и вдруг представил себя со стороны. Суетливый молодой мужчина с взлохмаченными волосами и бегающим взглядом. Он часто дышал, еще не успокоившись после давки. («Наверняка от меня еще и потом разит, — со стеснением подумал Андрей, — а эту куртку давно пора выкидывать».) Он решил: женщине лучше не знать, кто стоит рядом. Зачем разрушать тот образ мудрого и степенного писателя, который она наверняка уже создала в своей прекрасной головке?