Нина Воронель - Ведьма и парашютист

- Мы свободны! Свободны! Я ведь не верила, что мне когда-нибудь удастся вырваться! На целых два дня!

Сзади за закрытыми воротами Ральф зашелся протяжным обиженным лаем.

- Поехали скорей! - сказала Инге. - Пока я его не пожалела.

- А туфелька как же? Она ведь тебе нужна.

- Туфельку мы оставим Ральфу для утешения. Тем более, что он все равно ее не отдаст.

Ури осторожно маневрируя скоростями, разворачивал фургон на краю обрыва:

- Жалко, красивые были туфельки. Очень тебе шли.

- Чем не пожертвуешь ради нескольких мгновений свободы!

- Кстати, дорого тебе вся эта затея обошлась? - полюбопытствовал Ури, выводя, наконец, фургон на дорогу.

- Дешевле, чем я предполагала. И фрау Штрайх, и Клаус согласились взять меньше денег, при условии, что я дам им обоим отгул в День Охотника. На этот раз он выпадает на середину недели.

- Господи, неужто опять праздник? Скоро?

- Где-то в конце месяца.

- Сколько у вас тут праздников, уму непостижимо! - то ли восхитился, то ли возмутился Ури. - Можно подумать, что в будний день вам что-то мешает есть сосиски и пить пиво!

- Праздники в нашей глуши - главное средство от скуки. А не то люди бы тут совсем посходили с ума. Я их очень понимаю, я сама иногда готова сойти с ума.

Когда они выехали на скоростное шоссе, ведущее на северо-восток к Байерхофу, солнце уже почти зашло. Подсвеченная розовым сиянием заката асфальтовая лента дороги плавными извивами спускалась в усеянную пестрой россыпью деревушек долину Рейна. Им повезло: надоедливый холодный дождь утром прекратился и появилась надежда, что начинается короткое, но прекрасное бабье лето. Инге открыла большую карту Германии и расправила ее у себя на коленях:

- Ехать часа три, а то и больше, - она опять беспричинно засмеялась. - Я уже и забыла, какое это счастье мчаться по шоссе далеко-далеко - это почти как лететь.

- А ты любила летать? - сквозь зубы спросил Ури.

- Очень. - ответила Инге, невольно отмечая напряженность его голоса. Она мельком подумала, что он ревнует ее к прошлому и эгоистично порадовалась

этой ревности. Пусть ревнует, пусть подозревает, пусть что угодно думает и делает, только бы это удержало его возле нее подольше.

- А почему? - спросил он. - Чего там хорошего: висишь между небом и землей, а пассажиры капризничают, один требует воды, другой виски.

- Бог с ними, с пассажирами, они не в счет. Полеты как наркотик: когда втягиваешься, то становится невозможно без них жить. В полете есть нечто особенное - ты оставляешь привычную жизнь далеко внизу и забываешь о ней, выключаешь ее как телевизор. И начинаешь новую страницу. И так каждый раз.

- И много таких страниц ты накопила за эти годы?

Сейчас в его голосе звучала уже не скрытая, а откровенная ревность, и острое предчувствие, что он сейчас вернется к разговору о Карле, кольнуло Инге за какую-то долю секунды до того, как он спросил:

- Ведь своего Карла ты тоже встретила в самолете?

Она повернулась и поглядела на Ури, но увидела только его профиль: он неотрывно смотрел на медленно вращающуюся вокруг шоссе зелено-розовую панораму, в которой невысокие холмы с торчащими то тут, то там островерхими крышами церквей плавно переходили в просторные, окаймленные лесом луга. Инге легко коснулась ладонью его лежащих на руле пальцев, но они в ответ не дрогнули приветственно, а неприязненно напряглись. Она подумала, что не стоит портить из-за Карла с таким трудом организованное и так прекрасно начавшееся путешествие. Лучше всего принять вызов Ури и рассказать ему что-нибудь о Карле. Нужно только быстро решить, что именно.

- Послушай, - начала она осторожно, готовая к любой враждебной реакции Ури. - Какой смысл каждый раз выскакивать на меня с очередным разоблачительным вопросом и тут же убегать в кусты, не желая слышать ответ? Ты должен решить для себя, хочешь ты узнать что-нибудь о Карле или не хочешь.

Ури молчал, явно задетый ее проницательностью.

- Ладно, - продолжила Инге, немного погодя, - будем считать твое молчание

положительным ответом. Карл сыграл в моей жизни слишком большую роль, чтобы делать вид, будто его вовсе не было. Так что слушай.

Ты прав: я действительно познакомилась с Карлом в самолете. Я до этого уже три года летала на "Люфтганзе" и мне надоело - одни и те же города, одни и те же лица. И я перешла в "Тай-Эр", тем более, что там за цвет моих глаз платили чуть больше. В один из первых моих перелетов - мы летели из Амстердама в Бангкок, - наш самолет попал в ужасную нестабильность и всем, даже стюардессам, было велено сесть и пристегнуться. Когда мы шли гуськом к своим местам, самолет так тряхнуло, что девушка, шедшая впереди всех, не удержалась на ногах и покатилась по проходу. Две или три нервные пассажирки отчаянно вскрикнули, а остальные хоть и молчали, но лица их застыли от напряжения как восковые маски. Какой-то парень, очень молодой, почти мальчик, громко спросил: " Мы что, сейчас разобьемся?"