Уильям Бойд - Нутро любого человека

Поселился в „Развязке“, получив плохонький, кишащий насекомыми номер с некрашеными бетонными стенами. Односпальная кровать застелена серой нейлоновой простыней, электричество то включают, то выключают. Отель стоит пообок достроенной лишь наполовину транспортной развязки — отсюда и его наводящее на определенные размышления название. В эту развязку входит шоссе и еще одно из нее выходит. Другие соединения дорог, которые позволили бы развязке функционировать должным образом, еще предстоит построить. Неподалеку отсюда расположен армейский склад провианта — армия не то отбивает Икот-Экпене у противника, не то пытается его удержать. Бар отеля, занимающий бóльшую часть первого этажа, освещен лиловыми и зелеными флуоресцентными лампами, здесь почти весь день просиживает с десяток скучающих проституток с прическами „афро“ и в очень коротких юбочках. Время от времени одна из этих девочек, приволакивая ноги, подходит и вяло предлагает себя. В баре жарко, вентиляторы на потолке по большей части не работают, но пиво все же слегка охлаждено.

Около 8 вечера к отелю подкатил джип, из которого высадились двое журналистов. Одним из них был тот поляк, с которым я познакомился в Лагосе, Зигмунт Скарга, другим — тощий, нервный англичанин с длинными светлыми волосами и в зеркальных очках. Увидев меня, он явно встревожился и тут же спросил не на „Таймс“ ли я работаю. Когда я назвал „Форму правления“, он, похоже, успокоился — „Хороший журнал“, сказал он. Его зовут Чарльз Скалли. Мы выпили пива, поговорили. Скалли побывал в Биафре и, сдается, проникся к Оджукву [204] Биафрийский лидер, принадлежавший к племени Ибо. уважением, какое ученик испытывает перед учителем; Зигмунт в выражениях более осторожен. Провозглашение независимости дело хорошее, указал он, но если ты при этом намереваешься забрать с собой 95 процентов принадлежащей нации нефти, драки тебе не избежать. Скалли, услышав это, сильно разгорячился — Нигерия вовсе никакая не нация, ее создали викторианские геодезисты, произвольно проведшие по карте несколько линий; Биафра обладает племенной и этнической целостностью, которая оправдывает ее стремление к независимости. Тут я сообщил им мнение Симеона о том, что другие племена не желают быть женами мужчины из Ибо. От моих слов Скалли распалился не на шутку и спросил у меня, тоном совершенно оскорбительным, давно ли я в Нигерии. Когда я ответил — четыре года, воинственного пыла в нем поубавилось: сам он провел в стране всего шесть недель.

Сегодня утром отправился с Зигмунтом интервьюировать полковника „Джека“ Околи, величающего себя „Черным львом“ нигерийской армии — он командует частями, штурмующими дорогу Аба-Оверри. Красивый, сильный мужчина с тонкими усиками эстрадного идола, никогда не снимающий темных очков. Носит на поясном ремне два автоматических пистолета, а на ногах замшевые сапоги по колено. Ему присуща грандиозная самоуверенность, какую, наверное, ощущают накануне победы все воинские командиры. Я спросил, находится ли Икот-Экпене под его контролем. „Мои мальчики подчищают там“, — ответил он. Околи все время сыплет „мальчиками“, „парнями“ и „ребятами“; Зигмунд сказал мне, что Околи вывез из мест боев столько потребительских товаров, что хватило бы на приличных размеров универсальный магазин. Полковник Джек предсказывает, что к Рождеству война закончится. Интересно, сколько военных произносили такую же похвальбу на протяжении веков?

Все послеполуденное время апатично просидел в отеле под работающим вентилятором — пил пиво и наблюдал, как армейские машины одолевают никому не нужную дорожную развязку. Поговорил с молодой проституткой по имени Матильда. Она предложила подняться наверх, в мой номер. Я сказал, что для этого слишком жарко и к тому же я старик. Она ответила, что может дать мне мазь, от которой я стану твердым, как палка. Вручил ей фунт и купил „Фанты“. Спросил у нее, что тут будет, когда закончится война. „Ничего, — сказала она. — Все останется по-прежнему“.

Скалли сказал, что в Биафре слова „Гарольд Уилсон“ [205] Гарольд Уилсон был в то время премьер-министром Великобритании. это проклятие, ругательство. Он однажды услышал, как умирающая девочка лепечет что-то, подошел поближе, прислушался. Девочка бормотала „Гарольд Уилсон Гарольд Уилсон Гарольд Уилсон“, снова и снова. Так и умерла с его именем на устах, сказал Скалли и добавил: представляете себе, иметь такое на совести? Он написал Уилсону личное письмо — пусть знает, как его здесь ненавидят. Даже Гитлер не смог добиться, чтобы его имя стало ругательством, сказал Скалли. Я чуть было не заметил, что нельзя все-таки ставить знак равенства между Гарольдом Уилсоном и Адольфом Гитлером, однако для препирательств было слишком жарко. Скалли ярый противник поддержки Нигерии правительством Великобритании — он даже пишет книгу, которая будет называться „Партнеры по геноциду“. Я пожелал ему удачи, как собрат-писатель. Он, понятное дело, удивился, услышав, что я публиковал когда-то романы. „Я даже был знаком с Хемингуэем“, — прибавил я, желая посмотреть, как он это воспримет, однако на Скалли мои слова никакого впечатления не произвели. А, с этой пустышкой, сказал он. И спросил, встречался ли я когда-либо с Камю. Увы, нет, пришлось ответить мне.