Эрик Сигал - Однокурсники

— Нет уж, — возражал Сеймур Хершер, — ему лучше специализироваться на бракоразводных делах. Все женщины так и будут валить к нему толпами, в надежде заполучить Джейсона в свою собственность.

Но Джейсон уже составил собственный план действий. Он годами обсуждал его со своим папой.

Во-первых, если ему удастся продержаться среди всех этих лучших умов в Школе права и не вылететь раньше времени, он постарается найти какую-нибудь должность клерка. Затем несколько лет общей практики в одной из престижных фирм в Нью-Йорке или в Вашингтоне. А все вместе это послужит трамплином для конечной цели — политической карьеры.

— Джейсон, — пошутил как-то Гилберт-старший, — я так уверен в твоем будущем успехе, что мне уже сейчас не терпится начать строительство дома в Вашингтоне.

Но юношеские грезы о будущей карьере теперь затмевались новой светлой мечтой — она придавала Джейсону силы, чтобы выдержать несколько суровых экзаменов по юридической практике в январе и пережить напряженную весну, когда заключительные экзамены по предметам становились все ближе и ближе.

Его грела мысль, что впереди — долгожданная встреча с любимой голландской девушкой, с той, которая улыбается ему с фотографии на письменном столе, и ей совершенно неважно, сдаст он эти экзамены или завалит.

Нельзя сказать, будто эти два с половиной года, пока они с Фанни не виделись, он вел монашеский образ жизни. Но, общаясь иногда с другими девушками, он всякий раз вспоминал о том, как хорошо ему было с ней.

И хотя в своих письмах она об этом не обмолвилась ни разу, он чувствовал, что она тоже считает дни до того момента, когда они наконец смогут быть вместе.

Вот почему Джейсон с радостью встретил наступление экзаменационной сессии. И если его сокурсники по мере сдачи тестов становились все мрачнее и озабоченнее, он с жадностью заполнял каждую синюю экзаменационную тетрадь, словно это очередная страница в паспорте, с которым он пройдет сквозь ворота Школы права и попадет прямиком в объятия своей любимой.

Во время долгого перелета в Амстердам Джейсон очень нервничал — он не знал, как все пройдет. Они ведь так давно не виделись. А вдруг он просто приукрасил их расчудесные отношения — от отчаянной скуки во время военной службы? И не обернется ли их встреча в аэропорту Схипхол сплошным разочарованием?

Увидев ее стоящей у выхода через таможню, он понял, что не обернется. Когда они поцеловались, он ощутил все то же волнение.

Первые несколько дней они провели на ферме ее родителей, где он в полной мере ощутил все тепло и душевную атмосферу, царящую в семье ван дер Пост. Все съехались сюда, чтобы познакомиться с американским другом Фанни: и ее родной брат, который учился в Гааге, и родная сестра, которая замужем, не говоря уже о двоюродных братьях и сестрах, а также нескольких тетушках.

Вечером накануне отъезда Джейсон стоял перед камином в центральной комнате жилого дома на ферме и разглядывал фотографии на каминной полке.

— Удивительно, — заметил он, — меньше чем за неделю я познакомился со всеми этими людьми.

Но затем он остановился перед снимком с изображением темноволосой девушки.

— Кроме нее.

— Это Ева, — сказала миссис ван дер Пост. — Полагаю, Фанни рассказывала о ней.

— Да, — ответил Джейсон.

— Она чудесная девушка, — добавил отец Фанни. — Всегда немного печальная, но это и понятно.

Фанни повела Джейсона в дом Анны Франк на улице Принзенграхт, 263, который находился в тени Вестеркерка. Ей хотелось, чтобы ее американский друг получил наглядное представление о том, что пережили его единоверцы во время Второй мировой войны.

Он молча разглядывал узкое помещение, где юная жительница Голландии и члены ее семьи больше года прятались от оккупационных войск, прежде чем их потащили на смерть.

— Она сохранила человеческое достоинство до самого конца, — заметила Фанни. — Обязательно почитай ее дневник. Несмотря ни на что, она верила, что на самом деле люди в душе в основном очень хорошие. И вот такого человека — маленькую невинную девочку — отправили в газовую камеру лишь за то, что она была еврейкой.

Нельзя сказать, будто он ничего не слышал об этой истории. Дневник Анны Франк лег в основу спектакля, который с успехом шел на Бродвее, и родители, насколько ему известно, ходили его смотреть.

Теперь, оглядываясь назад, он недоумевал, почему они ничего, хотя бы даже вскользь, не рассказали о спектакле ни ему, ни сестре. Неужели они и правда думали, будто все это не имеет к ним никакого отношения?