М. Маллоу - Пять баксов для доктора Брауна. Книга вторая

— Мадам, — скромно ответил Д.Э., буквально зубами удержав трусливое «Pardonnez-moi, madame!», — я бегал.

— Простите?

— Я занимаюсь бегом, мадам, — еще скромнее опустил ресницы Джейк. — Это не очень модно… в настоящий момент, но очень эффективно. Так готовятся профессиональные гимнасты. Требует выдержки и дисциплины. Подумал, что это ведь идеальный способ начать тренировать мальчиков, подготавливая к более серьезными упражнениям. Вы же видели, они справляются неважно, ну и…

Он еще подумал и стыдливо добавил:

— Детям нужен свежий воздух.

Мадам Гландау не спешила обрушиваться с руганью и Д.Э. Саммерс осторожненько продолжал:

— Я попробовал отмерить время, необходимое для занятия, но у меня ведь нет часов, понимаете? Ну, после того случая по дороге сюда.

Он покраснел — уже по-настоящему.

— Ну, вот и опоздал.

Побеседовав с мадам, измотанный почти часовой пробежкой из лавки в соседней деревне учитель гимнастики прошел через дортуар в свою комнату и положил на стол серебряный хронометр. Не фоксовы часы, конечно, ну да ладно. Снял с шеи свисток на шелковом шнурке. Скинул пропотевшую рубашку. После этого отправился в умывальную. Там, не зажигая света, долго пил воду из душа, ероша мокрые волосы.

— Получилось? — робко спросили за спиной.

— Если кто-нибудь будет тут квакать… — грозно начал Д.Э.

За его спиной послышалось шипенье, словно десяток небольших ужей вышел на ночную прогулку.

— Окна откройте, что ли, — буркнул Джейк, и вытер губы.

Он перевесился через подоконник, обозрел окрестности. Чисто.

— Единственный раз! — сообщил он толпящимся ученикам. — Claro?

— Claro, claro! — послушно согласились ученики.

Тогда из кармана белых учительских брюк была извлечена пачка «Уилсон Сигареттс», спички, и джентльмены смогли, наконец, позволить себе последнее удовольствие на сон грядущий.

Наутро мадам Гландау не без удовольствия наблюдала, как три десятка одетых в белое молодых людей резво чешут трусцой вокруг учебного корпуса, пробегают «челночным шагом» по дорожкам и скрываются за деревьями. Разумеется, после переклички и всех положенных упражнений по выработке дисциплины.

— Класс! — покрикивал Д.Э. Саммерс. — Раз! Два! Три!

На каждую из этих команд шеренга дружно разворачивалась и бежала в противоположную сторону. Туда, обратно, волнистым шагом, спиной вперед, гусиным шагом…

Гусиным шагом класс отправлялся за кусты, росшие у самой ограды, проводил там несколько упражнений по восстановлению дыхания, после чего уставший, розовощекий, отправлялся переодеться перед занятиями грамматикой. А измотанный учитель гимнастики получал в руки ракетку.

— Что, если ему сказать: «Господин Гландау! Я рад составить вам компанию, но сегодня хотел бы отдохнуть!»

Д.Э. Саммерс представил компаньона, слегка похолодел при мысли о том, что вдруг… но тут же отогнал эту дурацкую мысль и продолжил, слегка картавя, с французским акцентом:

— Я бы, сэр, не советовал. Во-первых, даже, если и да, то ведь будет еще и завтра. И даже, сэр, послезавтра. И что тогда ты будешь делать? Каждый раз говорить, что устал и хочешь отдохнуть? Хорош учитель гимнастики!

— Ну ладно, — согласился он с невидимым М.Р. — А во-вторых?

— А тебе мало, что ли? Но вообще-то, знаешь, без рекомендаций, с этими твоими…

Д.Э. повертел сам себе пальцами.

— … с этими твоими «новыми системами» я бы не рисковал злить хозяйского пуделя. Ты меня, между прочим, хоть бы навестил, гад!

Тут Д.Э. Саммерс окончательно впал в грех уныния и отправился (был час отхода ко сну) наводить порядок в умывальной. Где, как обычно, стоял писк, визг и творилось светопреставление.

Не тратя слов даром, он поймал самую шумную парочку (этого, с ушами и еще второго, длинного), выкинул обоих вон, не слушая горестных: «я же в уборной не был!» и отправился следом: посмотреть, как, собственно, обстоят дела в дортуаре.

Дела обстояли так, что учитель гимнастики только присвистнул. Толпа учеников немедленно разбежалась и попряталась по койкам.

— Ну и что, — спросил Д.Э. и прошелся вдоль кроватей, — что мне с вами теперь делать?

— Ой, мистер Саммерс! — длинный и толстый, пойманные с поличным, распихивали по карманам шарики-наперстки. — Не выдавайте, ну пожалуйста!

— Нам тут такое будет! — длинного, вспомнил Д.Э. звали Хьюэром.

— Эх вы, — усмехнулся мистер Саммерс, — козявки. Да меня в ваши годы драли, как сидорову козу — и чтоб я хоть раз о пощаде квакнул?