М. Маллоу - Пять баксов для доктора Брауна. Книга вторая

Наконец, появился компаньон. Он шел по краю тротуара и читал на ходу с таким видом, как будто совершенно не помнит о том, что ведет в поводу лошадь. Лошадь шла по краю дороги и заглядывала ему за плечо с таким видом, как будто по уши поглощена чтением. Джейк сошел с тротуара, обернулся на собиравшуюся вокруг толпу. Толпа попятилась. Парочка проследовала к катафалку и остановилась. Джейк закрыл книгу, достал из кармана яблоко и не глядя, дал его Злыдню.

— Мир и покой снисходят на того, — начал он безжалостным кротким тоном, обращаясь к любопытствовавшим прохожим, — кто всем сердцем постигает, что Христос жил и умер ради всех нас…

Толпа немедленно поредела.

— И муки его искупительной жертвы… — Д.Э. Саммерс не принял колесо из рук компаньона, а вместо этого поднял с мостовой полено, — пресле… сопровождают нас ежедневно и ежечасно…

Он с усилием начал приподнимать катафалк. Компаньон бросился на помощь и двое джентльменов, поднапрягшись, подперли поленом ось.

— …на рассвете и на закате.

Мостовая вокруг них опустела. Злыдень цокал копытами вокруг, с интересом созерцая процесс.

— Сэр, — сказал Дюк твердым тоном, — это была наша вторая и последняя кража.

Катафалк покачался, теперь уже на двух колесах. Д.Э. отряхнул штаны и выпрямился.

— А первая?

Укоризненное молчание М.Р. длилось долго.

— А, ты про это? — сообразил, наконец, Джейк. — Ну, сэр, где же тут кража? Покойникам оружие ни к чему, а за тряпки ругаться уже некому.

— Ты мне зубы не заговаривай! — оборвал дискуссию Дюк. — Просто пообещай, что такого больше никогда не повторится. Обещаешь?

И Д.Э. Саммерс пообещал компаньону больше никогда не заниматься воровством.

— Джейк, — подал голос М.Р. Маллоу, когда уже сидели на козлах, — не хочется вас пугать, сэр, но…

— Спокойно, сэр, — отозвался Д.Э. — Головоломка собралась — значит, все идет, как надо.

— Да я не об этом, — Дюк с невыразимой досадой махнул рукой. — Просто ты же потом сам голосить будешь. Мы забыли саквояж в борделе.

Джейк аж подскочил.

— Как — в борделе?

— Вот так, в борделе, — пояснил Дюк. — Ты когда в офис за патронами спустился, а графиня помойным ведром в нас швырялась, он у тебя в руке был. А потом мы про катафалк спорили и, видно, тогда и забыли.

Д.Э. ахнул и прежде, чем М.Р. Маллоу успел добавить еще что-нибудь, катафалк на неприличной скорости понесся по булыжной мостовой.

— Чтоб тебе в сортире провалиться, гад ты ползучий! — Ширли метала в искателя приключений дынные корки. — Свинюга на ходулях! Чистоплюй! Паршивый предатель!

Корки скакали по ступенькам. Голос графини Оленин д’Алхейм отдавался эхом до самой крыши.

— Чтоб у тебя нос провалился! Чтоб тебе особые услуги солдатам предоставлять!

На компаньона от всего пережитого напала медвежья болезнь и он заседал в уборной.

Сверху доносились звуки кекуока, смех и дружный топот. Что-то разбилось, кто-то подвинул стул, задорно взвизгнула Ида.

Д.Э. Саммерс торопливо швырял в саквояж части кофейной машины, резиновый бюст, оба несессера, содержимое которых пришлось разыскивать в темноте, подштанники и прочие вещи, которые русская графиня Оленин д’Алхейм в гневе вышвырнула на лестницу.

— Ты же хотела стать мадам? — спокойно спросил он, и заботливо собрал дынные корки — для Злыдня. — Ну, вот и стала. Разберешься. С твоей хваткой — дело пустяковое.

— Да-а, — зарыдала графиня, — как я теперь буду без тебя?

— Запросто. Вон, пусть тебе Козебродски клиентов ищет. У него карточки, ему легко.

— Да чтобы он хоть трезвый был чаще раза в неделю!

— Сопьешься от такой жизни, — буркнул Д.Э. себе под нос. — Все, ваше сиятельство, не злись. Мне пора.

Он повернулся уйти, поскользнулся на корке, пересчитал ребрами ступеньки, но саквояжа не выпустил. Когда искатель приключений поднялся на ноги, надел цилиндр и отряхнул костюм, перед ним стояла несчастная графиня Оленин Д’Алхейм.

— Ну, пожалуйста-а-а! — сказала она сопливым голосом.

Д.Э. в задумчивости оглядел разлетевшиеся корки.

— Кабаны были? — спросил он.

— Нет еще, — буркнула графиня.

Под колесами фургона крошился взорванный землетрясением песчаник. Здоровенная трещина в песке осыпалась глыбами, змеилась далеко вперед. Вдоль дороги приминали кусты поломанные, поваленные деревья — их уже оттащили в сторону, чтобы не мешали движению. Телеграфные столбы починили уже почти везде. Сквозь гарь в воздухе пробивался запах апельсиновых деревьев и жасмина.