Фабио Джеда - И в море водятся крокодилы

Я вошел в супермаркет словно призрак, воспользовавшись минутной рассеянностью грузчика, возившегося с какими-то коробками и упаковками. И только я ступил голой ногой на холодные скользкие плитки пола отдела хозяйственных товаров, как услышал доносившиеся с другой стороны стеллажа знакомые голоса. Я заглянул за угол. Только краем глаза.

Рахмат, Хуссейн Али и Солтан гуляли по проходам под недоуменным взглядом молодой светловолосой кассирши.

Они меня не послушались и, уж не знаю как, оказались в супермаркете раньше меня. Я вышел из-за угла, но и виду не показал, что мы знакомы.

Каждый взял себе какой-то еды: одежды не было, она там не продавалась. Народ наблюдал за нами, широко открыв глаза, в полнейшем ступоре. Нам следовало поторопиться. Однако, когда мы уже собрались выходить, дверь служебного входа оказалась заперта. Остался один выход, главный, но через него нужно было не просто пробежать очень быстро, а пролететь пулей. В общем, пока мы брали разбег в проходе у полки со свежими продуктами, потом у полки с товарами личной гигиены, потом еще с чем-то, я подумал, не хозяин ли магазина кричит там по-гречески и не на нас ли он ругается, подняв трубку своего греческого телефона и вызывая греческую полицию. Уф, если бы они меня дождались, три недоумка! Я бы сделал все совершенно по-другому, с большей осторожностью. А вместо этого нам пришлось выходить через стеклянные двери — и слава богу, что никто из нас в них не врезался! Не успели мы сделать и пяти шагов по тротуару, среди детей с мороженым, стекавшим по рукам, старушек в серебряных сандалиях и испуганных людей (хоть я и сомневаюсь, что мальчики в трусах могли кого-то напугать), прямо перед нами резко затормозила полицейская машина — клянусь, прямо как в кино! — и из нее вылезли трое здоровенных полицейских.

Я даже толком не успел осознать, что за нами приехала полицейская машина, как уже оказался внутри. С Хуссейном Али. На заднем сиденье. Только мы двое.

Остальным, судя по всему, удалось сбежать.

— Пакистанцы?

— Нет.

— Афганцы?

— Нет.

— Афганцы, я знаю. Не вешайте мне лапшу на уши!

— No afghans, по.

— Ах, ноу афганс, ноу?! Афганс йес, прохвосты. Афганцы вы. Я вас по вони узнаю.

Они притащили нас в казарму и бросили в одну из комнатушек. Мы слышали шаги в коридоре и голоса, что-то говорившие, но ничего не понимали. Я точно помню, что больше всего боялся не трепки или отправки в тюрьму, а снятия отпечатков пальцев. О том, как снимают отпечатки пальцев, мне рассказывали какие-то ребята, работавшие на фабрике по обработке камня, еще в Иране. Они говорили, что в Греции как только тебя поймают, сразу берут отпечатки пальцев, и все, пиши пропало, потому что тогда беженец уже не сможет просить политического убежища ни в одной стране Европы.

В общем, мы с Хуссейном Али решили превратиться в надоедливых мух, чтобы они нас выгнали до приезда тех, кто снимает отпечатки пальцев. Но, чтобы тебя в такой ситуации выгнали, нужно очень серьезно надоедать, прямо-таки профессионально.

Для начала мы принялись стенать и орать, что у нас болят животы от голода, и они, полицейские, принесли нам какого-то сухого печенья. Потом мы стали проситься в уборную. «Туалет, туалет!» — требовали мы. После похода в туалет мы начали рыдать в голос, и кричать, и жаловаться до самого наступления ночи, а ночью сменившиеся полицейские обычно менее терпеливы и при неудачном раскладе тебя могут избить до полусмерти, а если повезет — отпустят на волю.

Мы решили рискнуть. И нам повезло.

Под утро, еще в темноте, когда машин на улицах практически не было, двое полицейских, на грани помешательства от наших воплей, распахнули дверь комнатушки, за уши выволокли нас из участка и вышвырнули на улицу, крича, чтобы мы убирались туда, откуда явились, чертовы обезьяны-горлопаны. Или что-то в этом духе.

Утро прошло в поисках Солтана и Рахмата. Мы обнаружили их на пляже за городом. Когда я их увидел, то даже обрадоваться не успел, потому что тут же пришел в ярость: я наделся, что за время нашего заключения они раздобудут какую-нибудь одежду — штаны, футболки, может быть, кроссовки.

Но нет, ничего. Мы все четверо по-прежнему оставались оборванцами, и хоть и ряса еще не делает человека монахом, но все же встречать принято по одежке.

Беженцу нужно уметь предугадывать события, поэтому в участке я сделал кое-что полезное: я изучил большую карту острова, висевшую на стене. Место, где мы находились, на ней отметили красным, а Митилену — синим. Из Митилены можно было отплыть в Афины. Пешком по полям и второстепенным дорогам мы добрались бы туда за один день, несмотря на больные ноги.