Леонид Левонович - Ветер с горечью полыни

Все это промелькнуло в голове Мамуты, пока шел до ручья, умывался холодной родниковой водой, и снова, в который раз подумал: вода чистая, как и раньше, ну где тут радиация? Он уже ступил на крыльцо, когда внезапно отворилась калитка, и во двор зашли Владимир Бравусов и Марина. Оба прихорошенные, Бравусов гладко выбритый, в чистой белой рубахе, Марина в зеленой кофте, из-под которой виднелась белая блузка, в красно-желтой веселой косынке. Бравусов нес трехлитровую банку молока.

— О, какие гости к нам! — с радостью воскликнул Мамута. — Погляди, Юзя, кто к нам заглянул!

И Мамута, и Юзя искренне радовались гостям. Женщины взялись готовить стол, мужчины сели на крыльце побалакать про житье-бытье. Конечно же, припомнили недавнее ГКЧП, развал КПСС.

— Раньше такое, хвактически, не могло и присниться. Восемнадцать миллионов коммунистов разом стали членами преступной организации. Разве это не издевательство над народом? Ну от скажи, Евдокимович, правильно я думаю?

— Так, Устинович, мыслишь ты правильно. И я так думаю. Если верхушка зарвалась, а точней — оторвалась от партийных масс, от народа, так они преступники. Партию развалили, а теперь все посыплется. Вслед за прибалтами расползутся по своим квартирам все.

— Партия, хвактически, цементировала государство. Ето был стержень всей политики. А теперича на чем будет держаться? На религии? Так у нас же разные конхвессии. И каждый молится своему боженьке. Говнюки ети гэкачеписты. Ничего не смогли сделать. Только навредили, — с досадой плюнул Бравусов.

Мамута был согласен с мыслями Бравусова, однако у него имелось другое мнение насчет независимости и государственности Беларуси, но он понимал, что бывший участковый его мысль не поддержит, а спорить с гостем совсем не хотелось, тем более что их спор ничего не решит в историческом плане: будет то, что решат в Москве или еще дальше — за океаном.

Ужинали весело. Тон задавали женщины, особенно Юзя старалась. Мамута и не знал, что у нее столько остроумия, юмора. Под грибы опрокинули по чарке, понятно, не по одной.

— Третья чарка, хвактически, за любовь. За вас, дороженькие женщины! Что бы мы делали без вас? Как волки, сидели бы дома. А благодаря вам и в зоне можно жить. И радоваться. За вас, дорогие!

Бравусов одним духом осушил рюмку. Юзя незаметно подмигнула Петру: дескать, за нашу любовь и радость. Все дружно закусывали грибами с картошкой.

— Вы дело говорите, Устинович. Мне тут лучше, чемся в столице. Не пью никаких таблеток. Ни адельфана, ни анальгина. Никакой химии, — взволнованно и искренне призналась Юзя.

— Лучшее лекарство — две капли воды на сто граммов водки, — громко захохотал Бравусов. — Хвактически, любую болезнь побеждает ето лекарство. А жить можно и в Хатыничах. Свояки зовут меня в Белую Гору. И хата стоит там. А я не хочу. Там те же самые нуклиды. Зато ж туточки вольница! Делай что хочешь! Земли бери сколько хочешь. Нам с Матвеевной хорошо тут, — он обнял за плечи Марину, а сидели они бок о бок на деревянной лавке. — Юзя, а как ето вас по батюшке? Вылетело из головы.

— Зовите просто Юзей. Ну, если хотите, чтобы представительно было, то — Юзефой Иосифовной. Или Язэповной. Это более по-белорусски.

— Так что, Сталин по-белорусски будет — Язэп Виссарионович? — хмыкнул Бравусов.

— А что? Конечно, так и будет, — смеялась Юзя. — Вы закусывайте, а то картошка остынет. Грибы чистые. Откуда мы принесли, Петя?

— Из-под Белынкович.

— Ого, — удивилась Марина, — как далеко вы ходили.

— Ловчей было бы на коне. Мы с Петром Евдокимовичем, — Юзя подчеркнуто назвала хозяина полным именем и отчеством, поскольку заметила, что сельчане называют своего бывшего директора школы именно так, — вспоминали в лесу… Ну, где-то прочитанное, как в России целехонький возок груздей насобирали. По грибы ездят там на коне, — Юзя глянула на Петра, дескать, я подвела разговор к нужной теме, а ты заправляй дальше.

— Ну, по грибы ездят редко. Можно и пешком сходить. А вот в хозяйстве конь нужен почти ежедневно, — начал Мамута. — То дров привезти, то сено, то картошку…

— Так в чем проблема, Евдокимович? — перебил его Бравусов. — Я завсегда говорю: когда надо, тогда и берите. Моя кобылка в ваших руках. Не стесняйтесь! Она частенько прогуливает. Застаивается.

— Нет, Устинович. Мы так не согласны. Мы готовы помогать. Ну, чтобы вместе ухаживать. Вот мы, как грибы собирали, об этом и говорили. Я очень люблю лошадей, — Юзя разволновалась, расстегнула пуговицы кофты, будто они сжимали ее. — Под Минском есть школа. На станции Ратомка. Там учат на лошадях выступать… Наш сын, Петр Петрович, теперь он уже командир батальона. Подполковник. Когда был школьником, ездил в Ратомку на занятия. На спортивных соревнованиях выступал. Хочет в Хатыничи к нам приехать. Вместе со Славиком. Это внук наш. Моя мечта, чтобы самим купить коня.