Петер Штамм - Не сегодня — завтра

Андреас разглядывал дома, улицы, деревья, как будто на них должны были сохраниться следы его прежней жизни. Но видел лишь немые, равнодушные поверхности. Он прислонился к старому каштану на рыночной площади, провел рукой по грязно-серой коре. Вспомнил, как в детстве ходил здесь в школу, на занятия музыкой, возвращался домой. На площади никого не было, стояла полнейшая тишина, зато воздух казался живым. Как ни странно, Андреас ощущал себя счастливым — возможно, из-за воспоминаний, которые давали чувство мимолетного счастья, исчезавшее при попытках его удержать. Он не хотел ни о чем думать, но у него это не получалось. Несколько подростков, смеясь и громко разговаривая, шли по площади в его сторону. Андреас оттолкнулся от дерева и пошел дальше, к вокзалу. Привокзальный магазин уже закрылся. Из-за железной дороги донесся рев двух резко тронувшихся с места машин: сперва одной, потом другой. На противоположной стороне улицы находился открытый ресторан. Андреас прошел по веранде и заглянул внутрь. Сигаретный автомат стоял на том же месте.

Дельфина по-прежнему сидела на кровати, словно за все это время ни разу не шевельнулась. Сказала, что уже решила, будто Андреас ее бросил.

— Мне бы тогда полный конец пришел, — добавила она. — Я даже не знаю, как называется это местечко. И не понимаю ни слова.

Они отправились гулять по деревне, и Андреас показывал Дельфине с детства знакомые места: школу, церковь, в которой прошел конфирмацию, и ресторан, в котором встречался с друзьями. Он не мог представить себе, какими глазами смотрит на деревню впервые попавший сюда человек, не знакомый ни с ее историей, ни с историями ее обитателей.

Кладбищенские ворота были заперты. Они двинулись дальше, перешли через переезд и добрались до бассейна, потом до родительского дома, в котором теперь жил брат. В окнах было темно. Они постояли у садовой калитки.

— Наверно, они в отпуске, сказала Дельфина.

— Раньше мы обычно прятали ключ от подвала, — ответил Андреас. Особо не раздумывая, он открыл калитку. Та скрипнула, и Андреас вспомнил звук, который ничуть не изменился со времен его детства. Он прошел по саду и обогнул дом. Спустился по подвальным ступенькам, Дельфина осталась наверху. Ключ был там же, где всегда, — старый, проржавелый ключ.

— Спускайся, — позвал Андреас.

В подвале было темно, лишь сквозь окна просачивался слабый свет. Андреас сразу узнал этот запах — земли, плесени и бензина. Взял Дельфину за руку и осторожно повел ее наверх по внутренней лестнице. Дверь в дом оказалась не заперта. Андреас открыл ее и некоторое время постоял, прислушиваясь.

На кухонном столе стояли десяток цветочных горшков и небольшая красная пластмассовая лейка. Рядом лежала записка с указаниями, какие растения поливать раз в неделю, а какие чаще.

— Они наверняка в отпуске, — сказал Андреас. — Не будем зажигать свет. Если соседи увидят, позвонят в полицию.

— Пойдем отсюда, — ответила Дельфина.

Андреас вошел в гостиную. Подсчитал сложенные на столе газеты и сказал, что, скорее всего, брат на днях вернется. Вышел в коридор и поднялся на верхний этаж. Дельфина осталась внизу, сказав, что не горит желанием попасть в тюрьму. Потом все-таки поднялась за ним.

Воздух был теплым и застоявшимся. Глаза Андреаса привыкли к темноте, и он без труда ориентировался за закрытыми ставнями. Он стоял в своей бывшей комнате и осматривался. Кровать и письменный стол были на тех же местах, что и раньше, однако на стенах висели постеры неизвестных ему футболистов и поп-звезд. В комнате было убрано. Андреас вспомнил, что перед дальними поездками их все время заставляли убираться. Мать вычищала весь дом, словно боялась, что не вернется назад и оставит по себе грязь и беспорядок.

Дельфина подошла к Андреасу.

— Пойдем, — сказала она и потянула его за руку, — так не делают.

— Я здесь вырос, — ответил он. — Это моя комната.

— Была твоей, — сказала Дельфина. — Теперь ты на нее посмотрел. Может, пойдем?

— Я совсем не знаю детей брата, — признался Андреас.

Со своими племянником и племянницей он встречался всего несколько раз. На похоронах дедушки они держались скромно и незаметно. Однажды, несколько лет назад, к нему в Париж приехала вся семья. Он заказал для них номер, ходил с ними в музеи и не слишком дорогие рестораны. Но тогда он общался в основном с Вальтером и Беттиной. Дети казались ему очень спокойными, вежливыми, но неинтересными. Они явно скучали, когда он брался им что-нибудь объяснять или показывать. Бросали беглый взгляд и не обращали никакого внимания на то, что он говорил. В ресторанах они всегда выбирали уже известные им блюда и постоянно уставали, хотели пить или просились в туалет. Мысль о том, что это — продолжатели рода, его наследники, его потомки, всегда пугала Андреаса. Между тем Майе исполнилось восемнадцать. Он знал, сколько ей лет, потому что она родилась в том же году, когда он переехал в Париж. Лукас был тремя или четырьмя годами младше.