Ахто Леви - Мор. (Роман о воровской жизни, резне и Воровском законе)

У них была или, может быть, выработалась тенденция считать тех притворщиков или ханжей, над которыми они насмехались, дураками. Но именно она ему и растолковала, что дураки-то они дураки, но, посмотришь, так живут они получше умных… Как же так?! Естественно, попробовали они это явление проанализировать. Так и здесь Ляля проявила недюжинные знания. Она-то и разъяснила Васе, что дураки живут хорошо не потому, что дураки, а потому, что умеют жить по поговорке: «Хочешь жить – умей вертеться». Учитывая, что им было немного лет, дураков они вокруг обнаруживали видимо-невидимо. Ляля поинтересовалась, хорошо ли живется Васе в семье, естественно, чтобы установить, кто его родители – дураки или умные. Вася объяснил, что мама умная, потому и учительница, преподает естествознание, а папа… солидный работник и воспитывает людей, так что тоже умный.

Ляля не высказывала готовности с этим согласиться. Она спросила, есть ли в доме Васи книги и читал ли он «Милого друга», – автора она не помнила. Но «Милого друга» Вася не читал, а книги у папы были только политические: Ленин, Сталин, Маркс; у мамы же учебники о молекулах, растениях. Тогда Ляля объяснила ему свою точку зрения насчет дураков: это такие люди, которые знают только то, что дает им возможность выслужиться, но в целом они о жизни ничего не знают и ничем не интересуются; они лишь стремятся приобрести в обществе значительность и за счет этого обеспечить свое благополучие.

– И заметь, – предсказала Ляля, – если твои предки всех воспитывают, значит, когда ты закончишь школу, они сунут и тебя в педагогический вуз, чтобы ты стал их подобием.

Вася честно признался, что не хочет в педвуз. В его психике образовалась первая, еще незначительная трещина, даже царапинка всего лишь: он сообразил, что его родители действительно не интересуются жизнью вообще, что читают они только… нужную литературу, которая лично ему скучна. Эту царапинку процарапала Ляля, которая, нет-нет да и обнаруживала то одно несоответствие между школьной наукой и жизнью, то другое что-нибудь подмечала тонко и ехидно.

– Бедный потому беден, что честен, – объясняла Ляля, – если он что сделал не так – краснеет. Подлецы не краснеют никогда, бледнеть – бледнеют, но краснеть…

Вася догадался: Ляля – девушка не простая. Она не объясняла, откуда столько знает. Неважно, решил он, но только такая и нужна ему подруга. Скоро стало ясно и другое: ей вовсе нежелательно все время ходить в кино или в парк, топтаться на танцплощадке. У нее, оказывается, существует свой круг друзей. Это открылось ему, когда он уже послушно плавал в ее кильватере. Она дала понять, что не на необитаемом острове жила до сих пор, что ее друзья и ему подойдут – ребята как ребята. Они не будут против, если и он к ним придет.

Эти ее друзья, действительно, люди как люди, разных возрастов. Время проводили интересно: с гитарами, граммофоном, бывало, танцевали. Но присутствовала какая-то тень таинственности… И Вася пришел к убеждению, что без таинственности жить скучно, когда вокруг только и видишь постоянную заботу о работе, патриотизме, когда по утрам трамваи трещат от напора и тесноты людей, опасающихся опоздать на работу, за что могли даже и в тюрьму посадить, когда, отпахав неделю, все вдохновенно мчались на субботники, словно на любовное свидание…

Ее друзья не во все свои дела посвящали Васю. Понимал: он новичок. Обиды нет. Ведь к нему все относились хорошо, даже ласково. Причем и секретность… Создавалось впечатление, что его как будто оберегают, словно это мелочи и вне его компетенции, недостойны его внимания. Во всем остальном он среди своих – дружба. И дружба эта с каждым днем крепла. Ему нравились и парни, и более взрослые мужчины. Однако, чем крепче она становилась, тем больше отдалялась от него Ляля.

Принято считать специалистами, будто ворами становятся неуспевающие в школе, ограниченные и ленивые, те, кто от жизни хотят больше, чем стоят сами, у которых зависть к благополучию других создает неудовлетворенность. Но именно такие-то ущербные мозги ворам не нужны. Если воры уже издавна исторически определившееся явление, тогда существует и определившийся воровской интеллект, который, как вообще интеллект, не признает мелочности, ограниченности – глупости, одним словом. Но какое же нормальное общество потерпит дураков?! Если задуматься, дурак не нужен даже дуракам, хотя в среде последних уровень глупости выявить не просто. Так что и воры вовсе не стремились вовлекать в свои ряды недоразвитых, а искали сообразительных и находчивых.