Георгий Байдуков - Рассказы разных лет

— А как же выросли люди! Как изменились их действия и направление ума!»,

— Сейчас вот пропущу товарно-пассажирский, а затем тронемся к Наталье Сергеевне, у меня будет минут десять свободных. Знаешь, Иван, теперь ведь не то движение, что было раньше. Сейчас мы пропускаем за сутки вчетверо больше, чем это было тогда, когда наши детские ручонки участвовали в больших и тяжелых делах железной дороги. Беда только в одном — еще много хищников бродит здесь… Кусают иногда, сваливают под откос ценнейшие грузы. Ну, сейчас дело поворачивается к лучшему — ловим! А стараются старые «приятели» — колчаковцы и японцы. Им сильно не нравится наша Дальневосточная армия, Кузбасс и Магнитка… И знаешь, как радуется сердце, когда пропускаешь в день десятки поездов с рудой, тракторами, автомобилями, хлебом и маслом. Не та стала Сибирь… Не узнать старую, каторжную… Оживают богатства, оживают люди, и жизнь поворачивается лицом веселым и радостным…

— А ты давно приехал сюда? — перебил Иван.

— Да я никогда и не уезжал — только поучился немного, тридцать лет я здесь… Да и куда ехать? И зачем? Это раньше я думал удрать на юг, все думалось, что там лучше… А теперь работа забрала меня всего, меня никуда и не тянет…

— Семья есть?

— Еще какая! У меня, Иван, три сына бегают да дочь недавно появилась… Я и с этой стороны богат… Мать за внучатами ходит.

— А где отец?

— Отец умер. Давно уж… В бане запарился. Байков ясно представлял низенького, веснушчатого мужичка; вечно он суетился у стрелок восточной стороны полустанка, беспрестанно ругал ребятишек, прибегавших к отцу на пост жаловаться после драки.

За окном лязгнули буфера. Темные вагоны исчезли. Иван, поджидая Маховцева, вспомнил, как на этой самой станции в бытность свою смазчиком он много ругался с начальником, сопровождая какой-то хлебный маршрут. Он вспомнил Волкова.

— Да, Владимир, скажи, а где сейчас Волков, который был тогда начальником станции? — спросил он вбежавшего дежурного.

— Эх, брат, хватился! Его забрали — агентом японской разведки оказался… Да мы за ним давно грешки замечали — белогвардейцем так и выглядел до последних дней. А ты откуда его знаешь? — с тревогой спросил Маховцев и насупил брови.

— Историю одну вспомнил… Давно это было… Ну и хорошо, что разгадали…

Иван встал.

— Ну, Володя, веди нас, а то разговору не будет конца.

Друзья детства, жена и сын-Байкова направились к дому, где жила Наталья Сергеевна. Иван оглядывался по сторонам и с трудом в темноте различал незнакомые постройки.

— Вот здесь, в третьем подъезде, налево, — сказал Маховцев, когда приблизились к новому двухэтажному дому.

Иван постучал в дверь.

— Кто там? — послышался недовольный молодой голос.

— К Наталье Сергеевне сын приехал, откройте, — не вытерпел Маховцев, и, как только щелкнул замок, он быстро скрылся, чтобы не мешать трогательной встрече.

В дверях стоял красивый, с заспанными глазами двадцатилетний парень.

— Ну, впускай, Сашка! Что, растерялся? Не ждал гостей? — говорил Иван, обнимая брата. — Просыпайся же да свет зажги!

— Сейчас, сейчас… — засуетился Александр.

В коридоре появилась женщина с лампой в руке.

Наталью Сергеевну трясло, словно в лихорадке. Она уже плакала от радости.

Через час не только весь дом, но и добрая половина станционного поселка поднялась на ноги. Все были ошеломлены появлением Байкова, того самого сына путевого сторожа, который восемнадцати лет ушел в Красную Армию и которого не раз как героя встречали в Кремле.

Многие знали Байкова лишь по рассказам и газетам, в их представлении он казался невероятно высоким, сильным, гордым и недоступным. Любопытство сейчас многих заставляло подкрадываться к новому дому и, выпачкавшись достаточно в грязи осеннего бездорожья, украдкой заглянуть в окно первого этажа.

Большинство были разочарованы, когда увидели в бесстрашном герое немного сутулого, седоватого мужчину в простой нижней рубахе с расстегнутым воротом от нестерпимой комнатной жары. Поглядывали и на миловидную блондинку, возле которой хлопотала Параша. Некоторые про себя думали: «Ишь какую отхватил!»

Наружная дверь квартиры то и дело открывалась. Это входили когда-то знавшие мальчонкой Ивана Байкова. Они из коридора прислушивались к семейному разговору, затем робко, поодиночке, появлялись на пороге и, сняв шапку, приветствовали длинными, радостными похвалами и поздравлениями. Иван удивлялся: откуда столько народу? Иногда он вскрикивал, опознавая то Прохорова, то Сидорова, то дядю Федора. Каждый брал с него клятву зайти в гости (если нами не брезгуешь!), и Иван, переполненный самыми добрыми чувствами, никому не отказывал и, в свою очередь, приглашал не стесняться и заходить к нему.