Иван Дроздов - Суд идет

И Фёдор обратился к Драгане:

— Так я говорю или не так?

В этом месте их беседы дрогнула Драгана Станишич; хозяйка Русского острова заглянула в глаза бородатого парня, и они поразили её небесно-синей яркостью, в них была энергия, покорявшая своей силой и обаянием; лик его пламенел, как лик Святого Николая-Чудотворца, Фёдор даже и бороду носил такую, как этот любимый святой на Руси — круглую, гармонично завершающую молодое славянское лицо. Драгана испугалась: не влюбиться бы в него!.. Она недавно летала домой и побывала с отцом, губернатором штата, на нескольких званых вечерах и официальных раутах. Там видела молодых людей, которые ей понравились. И она испугалась. Впервые подумала о том, что её любовь к Борису Простакову может со временем ослабевать. Она боялась этого, страшилась мысли потерять мужа — такого славного, такого красивого, доброго и любящего её беззаветно. Вот и теперь. Забывшаяся было мысль вновь коснулась сознания, удивила, а главное — напугала. Она недавно во второй раз перечитала роман Толстого «Анна Каренина», вновь, как в первый раз, ей подумалось, что в жизни её произойдет что-то похожее. И теперь, как только ей встречался интересный молодой человек, тревожные эти догадки сами собой возникали, бередили сердце. Перевела взгляд на Бориса, и ей стало покойнее. Борис слушал Фёдора со всё нарастающим интересом. Кидал сочувственные взгляды на своего друга Павла — тот покачивал головой, сохранял на лице скептическую мину. Впрочем, был момент, когда Павел, как показалось Борису, взглянул на гостя с серьезным выражением лица. Наверное, как и Борис, Павел подумал: «Знает наизусть такую длинную цитату! И далёкую от профиля своих занятий. Значит, читает много. И память хорошая». Драгану же и совсем поразил Фёдор. Да как же она-то не знает такого высказывания Маркса? Да эти его слова можно поставить эпиграфом ко всему, чем в последние годы в своей лаборатории занимается Драгана. Про себя решила: заставлю его повторить цитату и запишу себе в блокнот. А гость, как ни в чём не бывало, продолжал плести узоры своих сказок.

— Вот уже двенадцать лет мы находимся в свободном плавании, раз пятнадцать обогнули земной шарик и хотели подольше пожить подо льдами Антарктиды, да капитан у нас заболел.

— Он ваш папа? — спросил Неустроев.

— Да, я его младший сын и заведую на корабле всей автоматикой.

— Да, да, — кивал головой Неустроев. — Это вы нам говорили: вы там главный человек.

— Ну, не главный человек, а если хотите, главный механик. Если вам угодно, начальник компьютерного центра. А у нас на компьютере сидит и вся энергетика, и плавсредства, и быт корабля. А на корабле живёт много людей. У нас, как и повсюду, больше женщин, чем мужчин, и рожают они почему-то больше девочек. Но это ничего, мы девочек любим. Они такие милые и забавные. У меня тоже больше девочек, чем мальчиков: всего одиннадцать детей: семь девочек и четыре мальчика. Странно это, но — факт. Так распоряжается природа.

Павел Неустроев всплеснул руками. И поднялся. Ходил по комнате, качал головой. Он, казалось, хотел своим друзьям сказать: «Ну, вот! Сами слышали. Одиннадцать детей!.. Да он же дурачит вас!..»

Борис Простаков, — он был самый серьёзный собеседник, — осторожно и совсем тихо спросил:

— Сколько вам лет?

— Мне?

— Да, вам.

— Скоро сорок будет… через шесть лет.

— А эти… одиннадцать ребят?.. Они что же — приёмные, наверное?

— Почему приёмные? — воскликнул Фёдор. — Как есть мои собственные, роднёхонькие. И кстати замечу: все удивительно похожи на меня.

— А-а… Извините, — заговорила Драгана, — сколько ей лет, вашей жене?

— У меня две жены. С первой не развёлся, а со второй сошёлся. Живём одной семьёй.

И, минуту помолчав:

— У нас разводы запрещены. Аборты — тоже. Есть такие семьи, в которых и по двадцать деток. И — ничего. Дружно живут. Даже весело. Мы, конечно, христиане и многожёнства у нас нет, но так уж получается. Женщин не бросают. Отец строго следит за этим. И представьте: нет ни вдов, ни сирот. Случается, конечно, и взыграет ревность. Люди живые, но проходит время и всё возвращается к норме. Наш капитан порядок такой завёл: если ребёнок родился, то мать его автоматически становится женой отца ребёнка.

Борис и Павел слушали серьёзно, а Драгана сказала:

— Мы, конечно, верим вам, но как-то это всё странно. На сказку похоже. Однако вы так рассказываете, что хочется вам верить. У вас способности… литературные. Вам бы романы писать.